Дмитровский Форум V2

[Чувак]

Говорят, граждане, в Америке бани отличные.
Туда, например, гражданин придет, скинет белье в особый ящик и пойдет
себе мыться. Беспокоиться даже не будет -- мол, кража или пропажа - номерка
даже не возьмет.
Ну, может, иной беспокойный американец и скажет банщику:
-- Гуд бай, дескать, присмотри.
Только и всего.
Помоется этот американец, назад придет, а ему чистое белье подают --
стираное и
глаженое. Портянки небось белее снега. Подштанники зашиты, залатаны.
Житьишко!
А у нас бани тоже ничего. Но хуже. Хотя тоже мыться можно.
У нас только с номерками беда. Прошлую субботу я пошел в баню (не ехать
же, думаю,
в Америку),-- дают два номерка. Один за белье, другой за пальто с
шапкой.
А голому человеку куда номерки деть? Прямо сказать -- некуда. Карманов
нету.
Кругом -- живот да ноги. Грех один с номерками. К бороде не привяжешь.
Ну, привязал я к ногам по номерку, чтоб не враз потерять. Вошел в баню.
Номерки теперича по ногам хлопают. Ходить скучно. А ходить надо. Потому
шайку надо. Без шайки какое же мытье? Грех один.
Ищу шайку. Гляжу, один гражданин в трех шайках моется. В одной стоит, в
другой башку мылит, а третью левой рукой придерживает, чтоб не сперли.
Потянул я третью шайку, хотел, между прочим, ее себе взять, а гражданин
не выпущает.
-- Ты что ж это,-- говорит,-- чужие шайки воруешь? Как ляпну, говорит,
тебе шайкой между глаз -- не зарадуешься.
Я говорю:
-- Не царский, говорю, режим шайками ляпать. Эгоизм, говорю, какой.
Надо же, говорю, и другим помыться. Не в театре, говорю.
А он задом повернулся и моется. "Не стоять же,-- думаю,-- над его
душой. Теперича, думаю, он нарочно три дня будет мыться". Пошел дальше.
Через час гляжу, какой-то дядя зазевался, выпустил из рук шайку. За
мылом нагнулся или замечтался. А только тую шайку я взял себе.
Теперича и шайка есть, а сесть негде. А стоя мыться -- какое же мытье?
Грех один.
Хорошо. Стою стоя, держу шайку в руке, моюсь.
А кругом-то, батюшки-свсты, стирка самосильно идет. Один штаны моет,
другой подштанники трет, третий еще что-то крутит. Только, скажем, вымылся
-- опять грязный. Брызжут, дьяволы. И шум такой стоит от стирки -- мыться
неохота. Не слышишь, куда мыло трешь. Грех один.
"Ну их,-- думаю,-- в болото. Дома домоюсь".
Иду в предбанник. Выдают на номер белье. Гляжу -- все мое, штаны не
мои.
-- Граждане,-- говорю.-- На моих тут дырка была. А на этих эвон где.
А банщик говорит:
-- Мы, говорит, за дырками не приставлены. Не в театре, говорит.
Хорошо. Надеваю эти штаны, иду за пальто. Пальто не выдают -- номерок
требуют. А номерок на ноге забытый. Раздеваться надо. Снял штаны, ищу
номерок -- нету номерка.
Веревка тут, на ноге, а бумажки нет. Смылась бумажка.
Подаю банщику веревку -- не хочет.
-- По веревке,-- говорит,-- не выдаю. Это, говорит, каждый гражданин
настрижет веревок -- польт не напасешься. Обожди, говорит, когда публика
разойдется -- выдам, какое останется.
Я говорю:
-- Братишечка, а вдруг да дрянь останется? Не в театре же, говорю.
Выдай, говорю, по приметам. Один, говорю, карман рваный, другого нету. Что
касаемо пуговиц,-- то, говорю, верхняя есть, нижних же не предвидится.
Все-таки выдал. И веревки не взял. Оделся я, вышел на улицу. Вдруг
вспомнил:
мыло забыл. Вернулся снова. В пальто не впущают.
-- Раздевайтесь,-- говорят.
Я говорю:
-- Я, граждане, не могу в третий раз раздеваться. Не в театре, говорю.
Выдайте тогда хоть стоимость мыла.
Не дают. Не дают -- не надо. Пошел без мыла.
Конечно, читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, это баня?
Где она? Адрес?
Какая баня? Обыкновенная. Которая в гривенник.

1924. М.Зощенко