http://ad.adriver.ru/cgi-bin/erle.cgi?s ... =318104915
Последнее прибежище атеиста
Автор: Александр Бидин
Опубликовано в журнале "Компьютерра" №15 от 20 апреля 2006 года
Религиозный маразм - вещь смешная и отвратительная. Помню, как в школе, где я учился, педсовет постановил запретить деткам дискотеку в "сатанинский" праздник Хеллоуин, так как школа была освящена православным священником, а "дьявольское" действо развеет священные чары и в храме знаний начнет плодиться нечистая сила. А недавно в один из питерских судов поступил иск от оскорбленных в своих религиозных чувствах родителей, чей сын учится в общеобразовательной школе. Оказывается, ребенку преподают богохульную теорию Дарвина, которая "фактически проводит черный PR в отношении всех религий, снижая веру в Бога, что неминуемо влечет за собой упадок морали в обществе".
Но что делать, если я атеист и тоже оскорблен в своих атеистических чувствах этими попытками возродить второй пункт классической схемы "самодержавие, православие, народность"? Ведь население в России распределяется по конфессиям примерно так (К. В. Цехканская, "Исторический вестник" №5, 2000.):
50% православных;
44% атеистов;
4% мусульмане;
2% разные конфессии и сомневающиеся.
То есть атеисты по численности находятся как минимум на втором месте, а может, даже и на первом. Но они не обладают никакими правами для защиты своих духовных интересов, даже по таким важным проблемам, как включение религиозных уроков в школьную программу и запрещение абортов. Мнение атеистов игнорируется, ведь формально они не являются членами ни одной из конфессий. Этот пробел в законодательной системе и решили использовать создатели карианства, образовав конфессию с четко выраженным символом веры в "Разум и Здравый Смысл как универсальные, абсолютные, ничем и никак не ограниченные в своих возможностях инструменты исследования и преобразования всего сущего, включая и самих носителей Разума". Название отсылает нас к имени римского поэта-философа Тита Лукреция Кара, изложившего основы этого вероисповедания еще в I веке в сочинении "О природе вещей". Будучи конфессией, атеисты - прошу прощения, кариане - смогут отстоять свои права на законодательном уровне. Официальные представители церкви часто апеллируют к общественности, прокуратуре и суду, заявляя, что они оскорблены святотатственной деятельностью по отношению к их символам веры и религиозным чувствам. По такому же принципу смогут действовать и кариане, когда РПЦ или другая религиозная структура в очередной раз будет совершать агрессивные действия по отношению к атеистическому мировоззрению.
Карианство родом из информационного пространства. Новая конфессия возникла на форуме сайта Membrana.ru, где в апреле 2004 года состоялась развернутая дискуссия между верующими и атеистами. Буквально за час был создан сайт, где были изложены основные принципы новой религии. Его авторами стали все те же участники форума. Хотя сайт никак себя не рекламировал, почти за два года его посещаемость достигла вполне приличного уровня. Сетевое происхождение конфессии благотворно отразилось и на организационных принципах движения. В карианстве, как заявляют создатели, "нет и не будет иерархии, вероучителей, служителей культа, заветов и катехизисов. Общим для всех кариан является вера в Разум и Здравый Смысл, признание права каждого верить, как он хочет, и готовность защищать это право от любого посягательства. Кариане исповедуют свое учение в рамках групп единомышленников, связанных современными средствами коммуникации в общую информационную сеть. Культовыми пунктами для кариан являются любые источники знания, науки и искусства. Создание новых пунктов такого характера карианами приветствуется".
Возможно, постмодернистский подход к проблеме религиозной одержимости - единственный способ отстоять право на личное мнение в нашей стране, где атеистам для этого необходимо образовывать новые конфессии. Но, как известно, рациональной частью сознания страну моего проживания понять невозможно.
Адрес кибер-Мекки верующих в Разум и Здравый Смысл - http://carians.jedi.org.ua/tiki-view_articles.php Адрес виртуальной общины - http://community.livejournal.com/carians
 |
 |
 |
 |
Дмитровский Форум V2
(18+) Во времена всеобщей лжи говорить правду — это экстремизм
Последнее прибежище атеиста
Сообщений: 19
• Страница 1 из 1
Последнее прибежище атеиста
Perez_Rocoto » Ср апр 26, 2006 1:08 am
-
Perez_Rocoto - chicano
- Сообщения: 2768
- Зарегистрирован: Сб апр 30, 2005 1:13 am
Perez_Rocoto » Ср апр 26, 2006 7:54 am
http://carians.jedi.org.ua/tiki-read_ar ... icleId=261
Свобода и гильотина.
Кем: rozoff в: СБ 15 of Apr, 2006 [00:24 UTC]
Только что я прочел статью Михаила Лобанова (Келаврика) «О свободе и свободе вероисповеданий в частности» (http://kelavrik-0.livejournal.com/814.html). Статья интересно тем, что она в концентрированном виде выражает суть «эклектики гуманизма» (термин предложен Гроссмейстером).
Эклектика гуманизма возникает из-за восприятия некоторых клерикальных мифов, которые ортодоксальные церкви усиленно внедряют в историческое и правовое сознание слоя интеллектуалов, не определившихся в собственном мировоззрении.
Статья Келаврика начинается с воспроизведения первого и главного из этих мифов «Одной из самых спорных, самых противоречивых ценностей является свобода. Это ценность, как бы отрицающая самое себя».
Если бы я не был знаком с соответствующей социальной мифологией, то я бы счел данное заявление либо вздором, либо глупой шуткой. Дело в том, что свобода является наиболее глубоко разработанным понятием рациональной социальной философии и теории права.
1. Это сладкое слово Свобода!
«Свобода – это возможность делать то, что дозволено правом» - такова древняя формула римского права.
Через 2000 лет, в пункте 6 Декларации прав человека и гражданина – первом документе Великой Французской революции (1789) была написана еще более четкая формула нового времени:
«Свобода есть присущая человеку возможность делать все, что не причиняет ущерба правам другого; ее основу составляет природа, а ее правило – справедливость. Обеспечение свободы есть закон».
А еще через 200 лет Михаил Лобанов вдруг обнаруживает в понятии «Свобода» какие-то ужасающие противоречия. Перед рассказом об этих «противоречиях», он излагает еще один клерикальный миф:
«Но прежде чем я начну рассуждать о том, что такое хорошо и что такое плохо, я разберу в чём заключается противоречивость свободы. Дело в том, что очень многие воспринимают свободу только как первый этап борьбы, а следующий этап — захват власти и свой диктат. Так Франция провозгласила лозунги Свобода, Равенство, Братство; но закончилось все гильотиной».
Можно прийти в полное изумление. Что значит «закончилось все гильотиной»? Народ Франции в полном составе был порублен этим инструментом, страна опустела, история прекратилась? А откуда взялись современные французы? Из Америки приплыли?
Но – шутки в сторону. Миф, изложенный Келавриком, к шуткам не располагает, т.к. распространение данного мифа среди российских интеллектуалов является одной из важнейших причин политической пассивности этого социального слоя.
Итак, миф: Борьба за свободу кончается гильотиной (и пример – французская революция).
Чтобы опровергнуть этот вздор, нам придется совершить краткий экскурс в историю.
1789 год. Франция. Революция побеждает. Провозглашается Декларации прав человека и гражданина. В 1791 году создается Законодательное Собрание. В 1792 году упраздняется монархия и учреждается республика, управляющаяся Национальным Конвентом.
В это время начинается война (т.н. 1-я коалиционная): крупнейшие европейские державы (Пруссия, Австрия, Испания и Великобритания) против одной Франции.
Казалось, республика обречена – но свободный народ не так-то легко победить. В 1796 г. происходит перелом в ходе войны, а в 1797 заключается мир на выгодных для Франции условиях…. Увы, всего на 1 год. В 1798 начинается 2-я коалиционная война: Австрия, Россия, Великобритания и Османская империя – снова против одной Франции.
Всего таких коалиционных войн против Франции было СЕМЬ!
В последней, 7-й коалиционной войне 1815 года против Франции воевала практически вся Европа. Так, после 23 лет практически непрерывной войны. Франция была побеждена. Европейские монархии вернули на французский трон короля из династии Бурбонов.
Таков был финал 1-й Французской республики.
Несколько слов о последствиях. Хотя с 1799 г., вследствие острой внешнеполитической ситуации, власть перешла к 1-му консулу (а впоследствии – народному императору) Наполеону, либеральные преобразования продолжались. Так, в 1804 г., во время недолгого мира (между 2-й и 3-й коалиционной войной), Наполеон ввел в действие Гражданский кодекс (знаменитый «кодекс Наполеона»). Этот свод законов был настолько прогрессивен, что Франция пользуется им с незначительными изменениями до сих пор.
Несмотря на то, что революция закончилась поражением, народ успел почувствовать вкус свободы. Через 15 лет после реставрации, Бурбоны были сброшены уже окончательно, а еще через 18 лет началась Февральская революция (1848 года). Взяв начало в Париже, она прокатилась по всей Европе, сшибая троны монархов, как кегли…
Следующее столетие сплошь составлено было из революций и войн. Так рождалась новейшая история. Через 100 лет, после самой чудовищной войны в истории, была принята «Всеобщая декларация прав человека» (1948 года).
Пункт 2 Статьи 29 Декларации определяет Свободу в четырех строчках:
«При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния…».
Этот пункт почти не отличается от пункта 6 Декларации прав человека и гражданина, принятой полутора веками ранее. Вот это – реальные итоги Великой Французской революции.
А как же гильотина? Разве ее не было?
Да нет, была, конечно, а как же. Без гильотины свобода никак не получается, и сейчас я объясню, почему.
2. Социальная функция гильотины.
Что значит установить свободу и равноправие граждан? Это значит, прежде всего, устранить существовавшую несвободу и неравноправие. То есть, лишить некий социальный слой сверхнормативных прав (привилегий), несовместимых с правами и свободами остальных. Например, если мы хотим освободить рабов, мы должны лишить рабовладельцев права распоряжаться рабами, как своей собственностью. Естественно, рабовладельцы будут не в восторге: ведь разрушается основа их образа жизни, их благосостояния, да и вообще основа привычной и удобной для них организации общества.
В такой ситуации жесткий силовой конфликт неизбежен.
А значит – в дело вступает гильотина, или даже более сильные средства.
Здесь я возвращаюсь к статье Келаврика
Он пишет: «И вот тут то и зарыто коренное противоречие в свободе. Должны ли обладать свободой те, кому она не нравится? Как тут быть?»
Давайте разбираться. Представим себе человека, который свободен, но ему это не нравится. Он собирает своих сторонников (которым тоже не нравится свобода), и они вместе выходят к зданию правительства на митинг под лозунгом «лишите нас свободы!»
Видели такое хоть раз? Уверен, что не видели. Потому, что такого не бывает. Если человеку не интересен какой-то элемент свободы, он просто им не пользуется, вот и все. Например, если человеку не нужна свобода слова и свобода собраний, то он может просто молчать и не ходить на митинги. Если ему не нужна свобода передвижения, он может сидеть в своем доме хоть всю жизнь, выходя на улицу только за пивом. Если ему не нужна свобода избирать и быть избранным, он может не ходить на выборы и не баллотироваться.
Итак, право не пользоваться своей свободой, есть у каждого. Поэтому требование отменить свободу для себя никто не выдвигает. Все противники свободы требуют отменить свободу для кого-то другого.
Как уже говорилось выше, если у кого-то появляется дополнительная свобода, то кто-то непременно лишается части своей свободы. Верно и обратное. Если кого-то лишают части свободы, то у кого-то другого появляется дополнительная свобода.
Следовательно, любое требование отменить чью-то свободу, по сути есть требование дополнительной свободы для себя (своих сторонников, своих лидеров).
Вот, например, Келаврик пишет: «Исторически сложилось, что фашистские (нацистские) движения запрещены в демократических государствах. Ведь именно они предлагают искоренить свободу».
На самом деле, исторически сложилось так: Гитлер выступил за свободу «истинных арийцев» на присвоение имущества и территорий «недочеловеков». Естественно, для этого требовалось лишить «недочеловеков» права на жизнь, имущество и т.д.
То есть, нацизм (в классическом виде) - это требование дополнительной свободы для своей этнической группы за счет свободы других этнических групп.
Это, по сути, требование неравноправия и привилегий. Когда подобное требование начинает реализовываться насильственно, надо звать человека с гильотиной (с пулеметом, с танками и с авиацией). Что и имело место в 1939 – 1945 г. После этого опыта, который стоил человечеству 50.000.000 жизней, цивилизованное общество предпочитает не ждать, пока требования нацистов начнут реализовываться, и сажает их в тюрьму превентивно.
Дальше Келаврик переходит к коммунизму: «Но увы, по той же исторической традиции коммунистические партии разрешены, а ведь они тоже ратуют за недемократическое (то есть несвободное) общество».
Здесь надо констатировать наличие еще одного клерикального мифа – будто коммунизм это синоним тоталитарного общества с одной правящей партией, владеющей всеми средствами производства и контролирующей все стороны общественной жизни.
Так выглядело тоталитарное государство в СССР времен Сталина, которое не имело с коммунизмом ничего общего, кроме названия правящей партии. По К.Марксу и Ф.Энгельсу, такая система носит название «Казарменный коммунизм» и я не знаю в цивилизованном мире ни одной партии, которая бы провозглашала это своей программной целью.
Согласно определению из экономического словаря: «Коммунизм - утопическая экономическая система, в которой производственные решения должны сообща контролироваться всеми гражданами, исходя из предположения безграничности ресурсов и технологических возможностей, позволяющих удовлетворить любые потребности».
Может, это и утопическая система, но об ограничении чьих-то свобод и об установлении чьих-то привилегий, тут явно речь не идет.
Более того, можно наблюдать, как по мере роста эффективности производства, высокоразвитые страны все более приближаются к этой утопии, причем с параллельным ростом демократии и уровня индивидуальной свободы.
Все нормально. Гильотину можно не расчехлять.
3. …И свободе вероисповеданий в частности
После фашизма и коммунизма Келаврик переходит к вопросу о религиях, и сразу же делает огромную ошибку.
Он пишет: «представители каждого религиозного направления верят, что истина только у них. Всех остальных считают ущербными, или по меньшей мере заблудшими. И если бы только заблудшими. Ведь обсуждаются важнейшие вопросы, вопросы жизни и смерти, а так же постсмертной судьбы. Отсюда проистекает миссионерство, ведь хочется же, чтоб всем было хорошо. Представители же других направлений рассматриваются как хулители, как соблазнители. Заметьте, борьба между религиями заложена в их основе, в самой сердцевине».
На самом деле, таких политизированных религий очень немного. Это – католицизм, несколько протестантских деноминаций, православие и радикальные движения ислама. Среди религий мира они не являются преобладающими в смысле численности адептов (например, реально последователей православия в России всего около 5%), но они образуют централизованные политизированные иерархии, которые постоянно участвуют в политических процессах, выдвигают требования и порождают массу социальных проблем. Они, что называется «на слуху». Другие, более массовые религии, просто не заметны, поскольку не ведут агрессивную клерикальную политику. Таков, например, христианский универсализм, или религии new age (т.н. свободные религии). В их основе как раз нет направленности на борьбу за социальное доминирование и политическое влияние.
То есть, исходное положение Келаврика объективно должно было выглядеть так: существует несколько централизованных религиозных корпораций, которым свойственно агрессивное миссионерство, осуществляемое политическими методами.
Переходя от религий к атеизму, Келаврик пишет: «атеизм вменяет религиям свои претензии. Они, естественно, касаются только жизни в этом мире. Так атеизм вынужден бороться за своё существование, а поскольку все религии пытаются обратить всех людей в своих последователей, то...»
Если выразить эту мысль более корректно, то получится следующее.
Централизованные церкви пытаются политическими методами воспрепятствовать распространению взглядов, не согласующихся с церковными учениями и распространить свое влияние на людей, которые придерживаются иных религиозных или атеистических взглядов.
Очень важно, что речь идет именно о политических методах – об этом Келаврик пишет: «религии предлагают заменить науку мифологией. Так предлагается заменить дарвинизм креационизмом, психологию православной психологией. А ведь это фактически предложение вернуться в средневековье».
Замена в масштабе общества объективной информации на идеологический миф, а практической деятельности на ритуальную – это чисто политическая акция.
Келаврик спрашивает: «Так что? Война неизбежна? Неизбежна борьба до победного конца, возможно прерывающаяся перемирием сквозь зубы?»
Мой ответ: если речь идет о конфликте между теми, кто хочет присвоить привилегии, и теми, у кого при этом будут урезаны права - да, война неизбежна. Как неизбежна была гражданская война между монархистами и республиканцами во Франции.
Совершенно то же мы имеем в случае присвоения идеологических привилегий в сфере религий и атеизма. Если одна церковь (в данном случае - православная) требует, чтобы ее учение распространялось за счет дискриминации других учений – это узурпация прав, нарушение принципа равноправия и подавление свободы.
Ответ Келаврика: «Я искренне надеюсь, что нет. Ведь выжила идея свободы вероисповедания. Да, это принцип толерантности, принцип уважения к чужому мнению».
Здесь имеет место подмена понятий. Свобода совести (и толерантность) – это не уважение к чужому мнению, а согласие с тем, что чужое мнение может распространяться на тех же условиях, что и твое собственное, с равными ограничениями на методы распространения.
Как правильно замечает Келаврик: «толерантность сдерживает фанатизм всех мастей».
Действительно, если я знаю, что мое право распространять свои взгляды признается всеми лишь до тех пор, пока я не пытаюсь нарушить их права на то же самое – это сдерживает.
Ведь если я нарушу правила и стану добиваться привилегий для своих взглядов, то окажусь один против всех, поскольку нарушу их права. Толерантность можно назвать принципом взаимного сдерживания в идеологической и религиозной сфере.
Если я со своей религией или идеологией начну вторгаться в сферы договорного нейтралитета (общее образование, общую науку, общую армию и милицию), то мои оппоненты могут перейти от методов дискуссии к методам резекции (т.е. расчехлить гильотину).
Далее Келаврик отмечает: «свобода предполагает и свободу пропаганды своих взглядов. А как же иначе? И пропагандировать то можно далеко не только на кухне. Далеко не только в храмах и мечетях. Ведь пропаганда ориентирована на колеблющихся».
Это верно. Но здесь следует добавить, что определенные границы есть. Например, нельзя заниматься пропагандой вероучений или религий в государственных учреждениях или за государственный счет, нельзя использовать преимущества государственной должности для целей такой пропаганды. Это справедливое требование: государственные учреждения и чиновники содержаться за счет общих взносов граждан, придерживающихся разных взглядов на религию и должны действовать в общих интересах, а не в интересах какой-то одной церкви.
Келаврик пишет: «православные проталкивают свои взгляды… зачастую при помощи верующих (и не очень) чиновников. Но на мой взгляд это допустимо. Только вот куда обиднее, что атеисты практически молчат в ответ. Но... Что делать? Правильная ли это позиция? Правильнее ли бороться до победного? Я верю, что нет. И я надеюсь на торжество взаимного уважения».
Это – позиция, означающая, что Келаврик готов любой ценой избежать жесткого конфликта. Он предпочитает лучше жить в «стране победившего православия». Ему это неприятно, ему обидно, но он готов потерпеть, и призывает к тому же самому остальных.
Он согласен терпеть, когда РПЦ нарушает закон, присваивает общенародное имущество, залезает в карманы налогоплательщиков, подвергает СМИ церковной цензуре, навязывает свое вероучение школьникам, расправляется с неугодными общественными движениями, диктует свои правила науке, образованию, искусству и частной жизни граждан.
Да, можно избежать конфликта, если капитулировать перед клерикализмом. Можно даже найти кучу оправданий своей пораженческой позиции (так и этак толкуя толерантность и философствуя о внутренней противоречивости свободы).
Оправдать собственную нерешительность всегда легко.
Из этой нерешительности можно даже извлечь определенные выгоды: православные миссионеры будут ставить в пример такого культурного неверующего и демонстрировать свое дружеское расположение к нему. Еще бы: такие неверующие – это золотой фонд церкви.
Благодаря их существованию, церковь может говорить о своей терпимости к инакомыслию.
Благодаря их выступлениям, церковь может утверждать, что ее действия по клерикализации общества не вызывают серьезного протеста у «культурных неверующих».
Показать ответственную гражданскую позицию значительно сложнее. Это требует определенного самоуважения и некоторых волевых качеств – в частности, готовности идти на конфликт и с церковью – фаворитом власти, и с неверующими, избравшими для себя удобную позицию коллаборационизма. Одни будут обвинять в «сатанизме», другие обличать за «нетолерантность».
Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань,
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль.
Ни в пустыню, ни к полюсу холода,
Ни на катере... к этакой матери.
Но поскольку молчание - золото,
То и мы, безусловно, старатели.
Промолчи - попадешь в богачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!
И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду...
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание - золото.
Промолчи - попадешь в первачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!
И теперь, когда стали мы первыми,
Нас заела речей маята,
И под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода!
Мы - то знаем - доходней молчание,
Потому что молчание - золото!
Вот так просто попасть в богачи,
Вот так просто попасть в первачи,
Вот так просто попасть в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи!
(Александр Галич. Старательский вальсок)
Ну вот, мы начали с гильотины – и к гильотине же возвращаемся. Сейчас очень модно ставить гильотину в упрек Великой Французской Революции. С подачи клерикальных мифотворцев, многие российские интеллектуалы пребывают в сладком убеждении, будто только борцы за свободу (злые и негуманные) имеют привычку рубить живым людям головы.
Они как-то совершенно забывают о том, что любой тоталитарный режим проливает во много раз больше крови, чем все революции вместе взятые.
Сейчас в среде таких интеллектуалов очень модно сокрушаться по расстрелянной большевиками царской семье и считается неприличным вспоминать о «кровавом Воскресенье», когда мирная демонстрация рабочих в Петрограде была расстреляна по приказу этого царя.
Очень модно ругать советскую власть за репрессированных православных священников и неприлично вспоминать о том, как эти священники благословляли массовые расстрелы, учиняемые лидерами «белого движения» под лозунгом «за веру, царя и отечество».
А мне вот ближе принципы Великой Французской Революции. «Забвение естественных прав человека и пренебрежение к ним – единственные причины бедствий человечества. Эти права суть: равенство, свобода, безопасность, собственность».
Есть и еще один немаловажный принцип: если эти права попираются – народ имеет естественное право воспользоваться гильотиной для их восстановления.
Свобода и гильотина.
Кем: rozoff в: СБ 15 of Apr, 2006 [00:24 UTC]
Только что я прочел статью Михаила Лобанова (Келаврика) «О свободе и свободе вероисповеданий в частности» (http://kelavrik-0.livejournal.com/814.html). Статья интересно тем, что она в концентрированном виде выражает суть «эклектики гуманизма» (термин предложен Гроссмейстером).
Эклектика гуманизма возникает из-за восприятия некоторых клерикальных мифов, которые ортодоксальные церкви усиленно внедряют в историческое и правовое сознание слоя интеллектуалов, не определившихся в собственном мировоззрении.
Статья Келаврика начинается с воспроизведения первого и главного из этих мифов «Одной из самых спорных, самых противоречивых ценностей является свобода. Это ценность, как бы отрицающая самое себя».
Если бы я не был знаком с соответствующей социальной мифологией, то я бы счел данное заявление либо вздором, либо глупой шуткой. Дело в том, что свобода является наиболее глубоко разработанным понятием рациональной социальной философии и теории права.
1. Это сладкое слово Свобода!
«Свобода – это возможность делать то, что дозволено правом» - такова древняя формула римского права.
Через 2000 лет, в пункте 6 Декларации прав человека и гражданина – первом документе Великой Французской революции (1789) была написана еще более четкая формула нового времени:
«Свобода есть присущая человеку возможность делать все, что не причиняет ущерба правам другого; ее основу составляет природа, а ее правило – справедливость. Обеспечение свободы есть закон».
А еще через 200 лет Михаил Лобанов вдруг обнаруживает в понятии «Свобода» какие-то ужасающие противоречия. Перед рассказом об этих «противоречиях», он излагает еще один клерикальный миф:
«Но прежде чем я начну рассуждать о том, что такое хорошо и что такое плохо, я разберу в чём заключается противоречивость свободы. Дело в том, что очень многие воспринимают свободу только как первый этап борьбы, а следующий этап — захват власти и свой диктат. Так Франция провозгласила лозунги Свобода, Равенство, Братство; но закончилось все гильотиной».
Можно прийти в полное изумление. Что значит «закончилось все гильотиной»? Народ Франции в полном составе был порублен этим инструментом, страна опустела, история прекратилась? А откуда взялись современные французы? Из Америки приплыли?
Но – шутки в сторону. Миф, изложенный Келавриком, к шуткам не располагает, т.к. распространение данного мифа среди российских интеллектуалов является одной из важнейших причин политической пассивности этого социального слоя.
Итак, миф: Борьба за свободу кончается гильотиной (и пример – французская революция).
Чтобы опровергнуть этот вздор, нам придется совершить краткий экскурс в историю.
1789 год. Франция. Революция побеждает. Провозглашается Декларации прав человека и гражданина. В 1791 году создается Законодательное Собрание. В 1792 году упраздняется монархия и учреждается республика, управляющаяся Национальным Конвентом.
В это время начинается война (т.н. 1-я коалиционная): крупнейшие европейские державы (Пруссия, Австрия, Испания и Великобритания) против одной Франции.
Казалось, республика обречена – но свободный народ не так-то легко победить. В 1796 г. происходит перелом в ходе войны, а в 1797 заключается мир на выгодных для Франции условиях…. Увы, всего на 1 год. В 1798 начинается 2-я коалиционная война: Австрия, Россия, Великобритания и Османская империя – снова против одной Франции.
Всего таких коалиционных войн против Франции было СЕМЬ!
В последней, 7-й коалиционной войне 1815 года против Франции воевала практически вся Европа. Так, после 23 лет практически непрерывной войны. Франция была побеждена. Европейские монархии вернули на французский трон короля из династии Бурбонов.
Таков был финал 1-й Французской республики.
Несколько слов о последствиях. Хотя с 1799 г., вследствие острой внешнеполитической ситуации, власть перешла к 1-му консулу (а впоследствии – народному императору) Наполеону, либеральные преобразования продолжались. Так, в 1804 г., во время недолгого мира (между 2-й и 3-й коалиционной войной), Наполеон ввел в действие Гражданский кодекс (знаменитый «кодекс Наполеона»). Этот свод законов был настолько прогрессивен, что Франция пользуется им с незначительными изменениями до сих пор.
Несмотря на то, что революция закончилась поражением, народ успел почувствовать вкус свободы. Через 15 лет после реставрации, Бурбоны были сброшены уже окончательно, а еще через 18 лет началась Февральская революция (1848 года). Взяв начало в Париже, она прокатилась по всей Европе, сшибая троны монархов, как кегли…
Следующее столетие сплошь составлено было из революций и войн. Так рождалась новейшая история. Через 100 лет, после самой чудовищной войны в истории, была принята «Всеобщая декларация прав человека» (1948 года).
Пункт 2 Статьи 29 Декларации определяет Свободу в четырех строчках:
«При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния…».
Этот пункт почти не отличается от пункта 6 Декларации прав человека и гражданина, принятой полутора веками ранее. Вот это – реальные итоги Великой Французской революции.
А как же гильотина? Разве ее не было?
Да нет, была, конечно, а как же. Без гильотины свобода никак не получается, и сейчас я объясню, почему.
2. Социальная функция гильотины.
Что значит установить свободу и равноправие граждан? Это значит, прежде всего, устранить существовавшую несвободу и неравноправие. То есть, лишить некий социальный слой сверхнормативных прав (привилегий), несовместимых с правами и свободами остальных. Например, если мы хотим освободить рабов, мы должны лишить рабовладельцев права распоряжаться рабами, как своей собственностью. Естественно, рабовладельцы будут не в восторге: ведь разрушается основа их образа жизни, их благосостояния, да и вообще основа привычной и удобной для них организации общества.
В такой ситуации жесткий силовой конфликт неизбежен.
А значит – в дело вступает гильотина, или даже более сильные средства.
Здесь я возвращаюсь к статье Келаврика
Он пишет: «И вот тут то и зарыто коренное противоречие в свободе. Должны ли обладать свободой те, кому она не нравится? Как тут быть?»
Давайте разбираться. Представим себе человека, который свободен, но ему это не нравится. Он собирает своих сторонников (которым тоже не нравится свобода), и они вместе выходят к зданию правительства на митинг под лозунгом «лишите нас свободы!»
Видели такое хоть раз? Уверен, что не видели. Потому, что такого не бывает. Если человеку не интересен какой-то элемент свободы, он просто им не пользуется, вот и все. Например, если человеку не нужна свобода слова и свобода собраний, то он может просто молчать и не ходить на митинги. Если ему не нужна свобода передвижения, он может сидеть в своем доме хоть всю жизнь, выходя на улицу только за пивом. Если ему не нужна свобода избирать и быть избранным, он может не ходить на выборы и не баллотироваться.
Итак, право не пользоваться своей свободой, есть у каждого. Поэтому требование отменить свободу для себя никто не выдвигает. Все противники свободы требуют отменить свободу для кого-то другого.
Как уже говорилось выше, если у кого-то появляется дополнительная свобода, то кто-то непременно лишается части своей свободы. Верно и обратное. Если кого-то лишают части свободы, то у кого-то другого появляется дополнительная свобода.
Следовательно, любое требование отменить чью-то свободу, по сути есть требование дополнительной свободы для себя (своих сторонников, своих лидеров).
Вот, например, Келаврик пишет: «Исторически сложилось, что фашистские (нацистские) движения запрещены в демократических государствах. Ведь именно они предлагают искоренить свободу».
На самом деле, исторически сложилось так: Гитлер выступил за свободу «истинных арийцев» на присвоение имущества и территорий «недочеловеков». Естественно, для этого требовалось лишить «недочеловеков» права на жизнь, имущество и т.д.
То есть, нацизм (в классическом виде) - это требование дополнительной свободы для своей этнической группы за счет свободы других этнических групп.
Это, по сути, требование неравноправия и привилегий. Когда подобное требование начинает реализовываться насильственно, надо звать человека с гильотиной (с пулеметом, с танками и с авиацией). Что и имело место в 1939 – 1945 г. После этого опыта, который стоил человечеству 50.000.000 жизней, цивилизованное общество предпочитает не ждать, пока требования нацистов начнут реализовываться, и сажает их в тюрьму превентивно.
Дальше Келаврик переходит к коммунизму: «Но увы, по той же исторической традиции коммунистические партии разрешены, а ведь они тоже ратуют за недемократическое (то есть несвободное) общество».
Здесь надо констатировать наличие еще одного клерикального мифа – будто коммунизм это синоним тоталитарного общества с одной правящей партией, владеющей всеми средствами производства и контролирующей все стороны общественной жизни.
Так выглядело тоталитарное государство в СССР времен Сталина, которое не имело с коммунизмом ничего общего, кроме названия правящей партии. По К.Марксу и Ф.Энгельсу, такая система носит название «Казарменный коммунизм» и я не знаю в цивилизованном мире ни одной партии, которая бы провозглашала это своей программной целью.
Согласно определению из экономического словаря: «Коммунизм - утопическая экономическая система, в которой производственные решения должны сообща контролироваться всеми гражданами, исходя из предположения безграничности ресурсов и технологических возможностей, позволяющих удовлетворить любые потребности».
Может, это и утопическая система, но об ограничении чьих-то свобод и об установлении чьих-то привилегий, тут явно речь не идет.
Более того, можно наблюдать, как по мере роста эффективности производства, высокоразвитые страны все более приближаются к этой утопии, причем с параллельным ростом демократии и уровня индивидуальной свободы.
Все нормально. Гильотину можно не расчехлять.
3. …И свободе вероисповеданий в частности
После фашизма и коммунизма Келаврик переходит к вопросу о религиях, и сразу же делает огромную ошибку.
Он пишет: «представители каждого религиозного направления верят, что истина только у них. Всех остальных считают ущербными, или по меньшей мере заблудшими. И если бы только заблудшими. Ведь обсуждаются важнейшие вопросы, вопросы жизни и смерти, а так же постсмертной судьбы. Отсюда проистекает миссионерство, ведь хочется же, чтоб всем было хорошо. Представители же других направлений рассматриваются как хулители, как соблазнители. Заметьте, борьба между религиями заложена в их основе, в самой сердцевине».
На самом деле, таких политизированных религий очень немного. Это – католицизм, несколько протестантских деноминаций, православие и радикальные движения ислама. Среди религий мира они не являются преобладающими в смысле численности адептов (например, реально последователей православия в России всего около 5%), но они образуют централизованные политизированные иерархии, которые постоянно участвуют в политических процессах, выдвигают требования и порождают массу социальных проблем. Они, что называется «на слуху». Другие, более массовые религии, просто не заметны, поскольку не ведут агрессивную клерикальную политику. Таков, например, христианский универсализм, или религии new age (т.н. свободные религии). В их основе как раз нет направленности на борьбу за социальное доминирование и политическое влияние.
То есть, исходное положение Келаврика объективно должно было выглядеть так: существует несколько централизованных религиозных корпораций, которым свойственно агрессивное миссионерство, осуществляемое политическими методами.
Переходя от религий к атеизму, Келаврик пишет: «атеизм вменяет религиям свои претензии. Они, естественно, касаются только жизни в этом мире. Так атеизм вынужден бороться за своё существование, а поскольку все религии пытаются обратить всех людей в своих последователей, то...»
Если выразить эту мысль более корректно, то получится следующее.
Централизованные церкви пытаются политическими методами воспрепятствовать распространению взглядов, не согласующихся с церковными учениями и распространить свое влияние на людей, которые придерживаются иных религиозных или атеистических взглядов.
Очень важно, что речь идет именно о политических методах – об этом Келаврик пишет: «религии предлагают заменить науку мифологией. Так предлагается заменить дарвинизм креационизмом, психологию православной психологией. А ведь это фактически предложение вернуться в средневековье».
Замена в масштабе общества объективной информации на идеологический миф, а практической деятельности на ритуальную – это чисто политическая акция.
Келаврик спрашивает: «Так что? Война неизбежна? Неизбежна борьба до победного конца, возможно прерывающаяся перемирием сквозь зубы?»
Мой ответ: если речь идет о конфликте между теми, кто хочет присвоить привилегии, и теми, у кого при этом будут урезаны права - да, война неизбежна. Как неизбежна была гражданская война между монархистами и республиканцами во Франции.
Совершенно то же мы имеем в случае присвоения идеологических привилегий в сфере религий и атеизма. Если одна церковь (в данном случае - православная) требует, чтобы ее учение распространялось за счет дискриминации других учений – это узурпация прав, нарушение принципа равноправия и подавление свободы.
Ответ Келаврика: «Я искренне надеюсь, что нет. Ведь выжила идея свободы вероисповедания. Да, это принцип толерантности, принцип уважения к чужому мнению».
Здесь имеет место подмена понятий. Свобода совести (и толерантность) – это не уважение к чужому мнению, а согласие с тем, что чужое мнение может распространяться на тех же условиях, что и твое собственное, с равными ограничениями на методы распространения.
Как правильно замечает Келаврик: «толерантность сдерживает фанатизм всех мастей».
Действительно, если я знаю, что мое право распространять свои взгляды признается всеми лишь до тех пор, пока я не пытаюсь нарушить их права на то же самое – это сдерживает.
Ведь если я нарушу правила и стану добиваться привилегий для своих взглядов, то окажусь один против всех, поскольку нарушу их права. Толерантность можно назвать принципом взаимного сдерживания в идеологической и религиозной сфере.
Если я со своей религией или идеологией начну вторгаться в сферы договорного нейтралитета (общее образование, общую науку, общую армию и милицию), то мои оппоненты могут перейти от методов дискуссии к методам резекции (т.е. расчехлить гильотину).
Далее Келаврик отмечает: «свобода предполагает и свободу пропаганды своих взглядов. А как же иначе? И пропагандировать то можно далеко не только на кухне. Далеко не только в храмах и мечетях. Ведь пропаганда ориентирована на колеблющихся».
Это верно. Но здесь следует добавить, что определенные границы есть. Например, нельзя заниматься пропагандой вероучений или религий в государственных учреждениях или за государственный счет, нельзя использовать преимущества государственной должности для целей такой пропаганды. Это справедливое требование: государственные учреждения и чиновники содержаться за счет общих взносов граждан, придерживающихся разных взглядов на религию и должны действовать в общих интересах, а не в интересах какой-то одной церкви.
Келаврик пишет: «православные проталкивают свои взгляды… зачастую при помощи верующих (и не очень) чиновников. Но на мой взгляд это допустимо. Только вот куда обиднее, что атеисты практически молчат в ответ. Но... Что делать? Правильная ли это позиция? Правильнее ли бороться до победного? Я верю, что нет. И я надеюсь на торжество взаимного уважения».
Это – позиция, означающая, что Келаврик готов любой ценой избежать жесткого конфликта. Он предпочитает лучше жить в «стране победившего православия». Ему это неприятно, ему обидно, но он готов потерпеть, и призывает к тому же самому остальных.
Он согласен терпеть, когда РПЦ нарушает закон, присваивает общенародное имущество, залезает в карманы налогоплательщиков, подвергает СМИ церковной цензуре, навязывает свое вероучение школьникам, расправляется с неугодными общественными движениями, диктует свои правила науке, образованию, искусству и частной жизни граждан.
Да, можно избежать конфликта, если капитулировать перед клерикализмом. Можно даже найти кучу оправданий своей пораженческой позиции (так и этак толкуя толерантность и философствуя о внутренней противоречивости свободы).
Оправдать собственную нерешительность всегда легко.
Из этой нерешительности можно даже извлечь определенные выгоды: православные миссионеры будут ставить в пример такого культурного неверующего и демонстрировать свое дружеское расположение к нему. Еще бы: такие неверующие – это золотой фонд церкви.
Благодаря их существованию, церковь может говорить о своей терпимости к инакомыслию.
Благодаря их выступлениям, церковь может утверждать, что ее действия по клерикализации общества не вызывают серьезного протеста у «культурных неверующих».
Показать ответственную гражданскую позицию значительно сложнее. Это требует определенного самоуважения и некоторых волевых качеств – в частности, готовности идти на конфликт и с церковью – фаворитом власти, и с неверующими, избравшими для себя удобную позицию коллаборационизма. Одни будут обвинять в «сатанизме», другие обличать за «нетолерантность».
Мы давно называемся взрослыми
И не платим мальчишеству дань,
И за кладом на сказочном острове
Не стремимся мы в дальнюю даль.
Ни в пустыню, ни к полюсу холода,
Ни на катере... к этакой матери.
Но поскольку молчание - золото,
То и мы, безусловно, старатели.
Промолчи - попадешь в богачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!
И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надежности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по-разному,
Но не против, конечно, а за!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду...
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание - золото.
Промолчи - попадешь в первачи!
Промолчи, промолчи, промолчи!
И теперь, когда стали мы первыми,
Нас заела речей маята,
И под всеми словесными перлами
Проступает пятном немота.
Пусть другие кричат от отчаянья,
От обиды, от боли, от голода!
Мы - то знаем - доходней молчание,
Потому что молчание - золото!
Вот так просто попасть в богачи,
Вот так просто попасть в первачи,
Вот так просто попасть в палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи!
(Александр Галич. Старательский вальсок)
Ну вот, мы начали с гильотины – и к гильотине же возвращаемся. Сейчас очень модно ставить гильотину в упрек Великой Французской Революции. С подачи клерикальных мифотворцев, многие российские интеллектуалы пребывают в сладком убеждении, будто только борцы за свободу (злые и негуманные) имеют привычку рубить живым людям головы.
Они как-то совершенно забывают о том, что любой тоталитарный режим проливает во много раз больше крови, чем все революции вместе взятые.
Сейчас в среде таких интеллектуалов очень модно сокрушаться по расстрелянной большевиками царской семье и считается неприличным вспоминать о «кровавом Воскресенье», когда мирная демонстрация рабочих в Петрограде была расстреляна по приказу этого царя.
Очень модно ругать советскую власть за репрессированных православных священников и неприлично вспоминать о том, как эти священники благословляли массовые расстрелы, учиняемые лидерами «белого движения» под лозунгом «за веру, царя и отечество».
А мне вот ближе принципы Великой Французской Революции. «Забвение естественных прав человека и пренебрежение к ним – единственные причины бедствий человечества. Эти права суть: равенство, свобода, безопасность, собственность».
Есть и еще один немаловажный принцип: если эти права попираются – народ имеет естественное право воспользоваться гильотиной для их восстановления.
-
Perez_Rocoto - chicano
- Сообщения: 2768
- Зарегистрирован: Сб апр 30, 2005 1:13 am
Perez_Rocoto » Пт апр 28, 2006 7:17 am
...так я и не понял, что тебе больше нравится: совершенная конструкция Юнкерса для уничтожения людей с воздуха или просто любая поверхность с изображением свастики?
-
Perez_Rocoto - chicano
- Сообщения: 2768
- Зарегистрирован: Сб апр 30, 2005 1:13 am
Xiongmao » Пт апр 28, 2006 13:23 pm
ШТУРЦКАМФЛЮГЦОЙГ писал(а):...Твой витиеватый стиль общения начинает вызывать во мне ассоциативную неприязнь
"Может, в консерватории что-то подправить?.." (с) М. М. Жванецкий
Перефразируя крыловского Волка, Xiongmao с тихой грустью резюмировал: "Ты неприятен мне уж тем, что стиль твой мне витиеват"...
Ушёл.
- Xiongmao
- Супер Юзер
- Сообщения: 1390
- Зарегистрирован: Вс янв 23, 2005 14:56 pm
Perez_Rocoto » Пт апр 28, 2006 17:25 pm
ШТУРЦКАМФЛЮГЦОЙГ писал(а):Не понимаю логику твоего вопроса касаемо данного треда!!!
Твой витиеватый стиль общения начинает вызывать во мне ассоциативную неприязнь
...сначала ты объясни логику твоего комментария касемо данного треда (твой излишне лаконичный стиль общения вызывает недоумение: а что он, собственно имеет в виду? Zionist Occupation Government или Zog's Sex Wax?).
-
Perez_Rocoto - chicano
- Сообщения: 2768
- Зарегистрирован: Сб апр 30, 2005 1:13 am
Xiongmao » Сб апр 29, 2006 9:00 am
Было здесь и такое, Xiongmao помнит...
Старый, избитый приёмчик ещё детсадовских времён: когда нечего возразить оппоненту, начинают коверкать его имя (фамилию, ник), насмехаться над чем угодно, над его ростом, к примеру... Не сказал наш правдоборец Штука ничего нового и здесь... Только Правила форума нарушил. И тоже - не первый...
Штука, может быть, Вам русский язык подучить? Чтобы витиеватый стиль от Вас смысл не прятал...
Старый, избитый приёмчик ещё детсадовских времён: когда нечего возразить оппоненту, начинают коверкать его имя (фамилию, ник), насмехаться над чем угодно, над его ростом, к примеру... Не сказал наш правдоборец Штука ничего нового и здесь... Только Правила форума нарушил. И тоже - не первый...
Штука, может быть, Вам русский язык подучить? Чтобы витиеватый стиль от Вас смысл не прятал...
Ушёл.
- Xiongmao
- Супер Юзер
- Сообщения: 1390
- Зарегистрирован: Вс янв 23, 2005 14:56 pm
Perez_Rocoto » Вс апр 30, 2006 17:50 pm
...лукавство, простите, ложь в изложении исторических событий? Я думаю, что мы с Вами не можем быть до конца уверены ни в одном из источников, поскольку при изложении "исторического факта" любой источник вольно или невольно придает ему идеологическую окраску. Если гражданин соврал еще где-нить, не могли бы Вы, уважаемый Чувак, поподробнее. Мне правда интересно.
А если говорить о сути статьи - все правильно, по-моему.
Единственное, что вызывает недоумение - это, видимо, создание некоего подобия иерархической структуры для декларируемой защиты свободы мыслить. Кто такой этот Гроссмейстер, например? Однако по трезвому размышлению приходишь к выводу, что в одиночку ничего защитить не удается, если ты не Брюс Виллис, конечно. Где компромисс?
А если говорить о сути статьи - все правильно, по-моему.
Единственное, что вызывает недоумение - это, видимо, создание некоего подобия иерархической структуры для декларируемой защиты свободы мыслить. Кто такой этот Гроссмейстер, например? Однако по трезвому размышлению приходишь к выводу, что в одиночку ничего защитить не удается, если ты не Брюс Виллис, конечно. Где компромисс?
-
Perez_Rocoto - chicano
- Сообщения: 2768
- Зарегистрирован: Сб апр 30, 2005 1:13 am
Xiongmao » Вт май 02, 2006 12:47 pm
Отговорочки, сударь... Отговорочки...
Вы уж продемонстрируйте перед здоровыми, а они потом скажут, может ли Xiongmao тоже посмотреть.
Пока, как уже сказано выше, кроме наездов ничего не показано. Увы.
Вы уж продемонстрируйте перед здоровыми, а они потом скажут, может ли Xiongmao тоже посмотреть.
Пока, как уже сказано выше, кроме наездов ничего не показано. Увы.
Ушёл.
- Xiongmao
- Супер Юзер
- Сообщения: 1390
- Зарегистрирован: Вс янв 23, 2005 14:56 pm
Durak » Вт май 02, 2006 13:18 pm
ШТУРЦКАМФЛЮГЦОЙГ писал(а):Ну давай по логике тогда
/С отборным американским навозом,Сударь штурцкамфлюгцойг/
А где же обещанное "по логике..."? Радость Вы наша, Вам успешно удается имитировать бред преследования. Что оканчивали? "Кащенко" или какое местное заведение?
ЗЫ: Кстати, когда у нас АКАЗИИ зацветут?
Как только вы встанете на нашу точку зрения, мы с вами полностью согласимся.
-
Durak - Здесь живет давно...
- Сообщения: 3740
- Зарегистрирован: Пт дек 26, 2003 0:10 am
Сообщений: 19
• Страница 1 из 1
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3