faltering в дюнах.

[Гордея]

сизое пьяное небо
в желтый горошек
фар.
ты еще можешь что-то,
ты же еще
не стар!

на половину жизни,
однако, уже
наплевать.
где эта птица, э... феникс?
знать бы. узнать,
твою мать.

мутное терпкое пойло -
кофе со вкусом
угля,
за утро три сигареты,
тянет заснуть
у руля.

дорога, дорога, дорога...
"я - покоритель
вершин!", -
тебе б не забыть эту мантру,
слушая шорохи
шин.

унылая мерзкая осень
змеей заползает
за шиворот,
в черепе сыро и слякотно,
сердце - снова
навыворот.

нужно ли успокоиться,
ты не имеешь
понятия:
думал, давно встал и замер,
ан нет, и вот на тебе!
на тебе.

терпкие мысли сомнения
тянутся на
километры.
но глаза трогают, гладят
памяти шелковой
ленты

о вспышках посреди полночи,
нуаром накрывшей
округу...
двести по встречной выжаты
вами навстречу
друг другу.

(с) гордея

[Anapxucm]

унылая мерзкая осень
змеей заползает
за шиворот,
в черепе сыро и слякотно,
сердце - снова
навыворот.

(с) гордея

сигналы привычной депрессии
видны нам без
микроскопа
она как привычная сессия
грянет негаданно
скопом

тяжестью неба навалится
замерзнет и станет
наледью
Быть может и устаканится
но не вот так вот
на людях

к чему же терзать привычные
скупые людские
чувства
они ведь до боли статичные
и все же мне стало
грустно

[Гордея]

к чему же терзать привычные
скупые людские
чувства
они ведь до боли статичные
и все же мне стало
грустно

мы, человеки, банальные,
и чувства у нас привычные.
если не о них, то о чем же
крикнуть в толпу позычнее?

пускай две трети вздрогнут
и, может из суеверия,
скажут: "это нам не знакомо", -
изобразят недоверие.

ну а потом в одиночестве
вытаращив в небо глазки,
будут внушать невнушаемое
о том, что живут, словно в сказке,

без колик ума, без депрессии:
мол, порасскажут всякого...
да хоть и для них, болезных,
я бы сто луж наплакала!

антагонизмом пусть лечатся -
стабильные до невозможности
миру нужны, поверь же мне,
вою противоположности.