Дмитровский Форум V2

[Диман]

Фрейлехс


И когда еврею грустно,
Сердце жжет тоска,
Вот еврейское искусство –
Смехом победить врага.

Запевай еврей же песню,
Скрипка вторь скорей.
Мы с тобой станцуем фрейлехс,
Станет на душе светлей.

Этот танец, очень древний,
Посвящаем тем
Кто нуждается в поддержке,
У кого не счесть проблем.

Фрейлехс – это же веселье
И, всегда, назло беде,
Все евреи пляшут вместе.
Только счастье где?

[Хемуль]

Наблюдая из окон за чужими обидами
Огонь злобы в глазах ярче дальнего света
Слепит так осязаемо, что глаза может выколоть
Уже много людей так ослепло нелепо.

Мягкость стен этой клетки обманчива,
Мякоть внутри кокона сожрана
Легионом людей-одуванчиков
С пустотой и покорностью въевшимся в кожу

Весь мир давно в глубокой прострации
Я, пытаясь бежать, как всегда еду зайцем
Направление потеряно в сломаных стрелках
Глупо было стремиться в фальшивое лето

Даже если собрать всю мозаику жизни
Картинка от этого менее глупой не станет
Поиски высшего разума, сакрального смысла
И того, кто сделал нам сердце из органической стали

Дальнозоркость разума - общий диагноз,
Отражения нелепы в расколотом зеркале
Думаем видим жизнь, а кто-то водит нас за нос,
Нарисовав аппликацию на стене туалета

[Хемуль]

То, что тебе кажется сердцем
С другой стороны очень похоже на камень.
Чахлое, разъетое червями деревце
Пылится спиленное в дальнем углу сарая.

Капли смолы, застывшей на ветках,
О которые люди боятся измазаться,
Отражение стеклянных слез грустной сетки
Жаль, далеко не всем так кажется

Мысли ушли на нерест,
Взяв за компанию совесть
Перепутали с камнем сердце
Хотя это, в общем, не новость
Отламывая куски от сердца,
Люди кидают камни
В зашторенные окна и дверцы,
Не страшно... я тоже камень

Если учесть, что счастье осталось сзади
Парадоксальна в погоне за ним спешка
Съедать всех на пути - злобы на это хватит
Но по другую сторону доски не перестать быть пешкой

Мутным взглядом со страниц книги очередная истина,
Найдя слабое место, рисует в камне отметины
Точнее высверливает, будто наскальной живописью
Надпись укором: Здесь мог быть счастивый билетик

Свинцовая рябь в глазах
Натянутая нервом нить
Перемоткой "вперед-назад"
Плейлист не изменить.
Усталых колонок хрип,
Убитых будильников звон
Внутри отбивают ритм
Сердце и камень... в унисон

[Хемуль]

help

Внутри стая кошек.
Кричат и скребутся
Безысходность рисуя среди синего инея
Боль на дне ложки
Страх не проснуться
Или проснуться, забыв свое имя.

Синоним жизни здесь так недорог,
Право жизни лежит на полке аптеки
Рецепт, ценник, деньги - индульгенция боли
Через силу тепло, через 2 слова лето

Вопросы для неба
Писать на бумагу
Через силу - дрожат от усталости веки
Апатия нервов.
Свет слишком ярок
Слепит, таким же как мир, грязно-серым

Прогулка по мыслям, мне так просто быть милым
Отражаясь на листьях между строк многоточием
Где-то здесь зарыт клад, ну а мы нашли стимул
Длина смысла зависит от количества строчек

Клавишей шепот
Тишина так непрочна
Если крик слышен через экраны
На землю соком
Тепло... даже очень
Щелчок. Улыбка. Солнце греет. Май.

Стометровка до жизни, выстрел и нужно бегать
Застывая на пальцах, мысли станут словами
Перед вечностью неба кто-то должен быть смелым
Кнопка help друг для друга в мире из стали

[Катёнка]

Хемуль, потрясающе! Такой ритм, сразу звучит песней

[Хемуль]

Спасибо огромное

[Добрый]

к 22 июня

""Полечу я кукушкой,
Говорит, по Дунаю,
Омочу рукав я бобровый
Во Каяле-реке,
Оботру я князю
Раны кровавые
На застывающем
Теле его...

О Ветер-Ветрило!
К чему, господине,
Веешь насильем?
Стрелы поганские
На крылах своих мирных
На воинство милого
Гонишь - к чему?
Тебе не довольно было б
Высоко под облаком веять
Да на синем море
Колыхать корабли?
К чему, господине,
По ковылю ты развеял
Веселье мое?

О Днепр ты Славутич!
Каменные горы пробил ты
Сквозь Половецкую землю,
И на себе колыхал ты
Ладьи Святославовы
До стана Кобякова;
Прилелей на волнах, господине,
Моего ладу ко мне,
Чтобы не слала к нему я
Ранней зарею
Слезы на море

О светлое
Трижды светлое
Солнце!
Для всех ты тепло и отрадно!
Так к чему ж, господине,
На воинство милого
Свой луч простираешь
Горячий?
В поле безводном
Жаждой им луки стянуло,
Колчаны кручиной свело..."

[Tikk]

Рисинка к рисинке
Часы и минуты
Не успеваешь

Вслед оглянуться
Сакуры цвет
Облетает

[Хемуль]

под микроскопом

Жизнь - кольцо, без микроскопа похожее больше на точку,
Реальность от случая к случаю мечты ставит раком
Бороться, ломая в кровь ногти, бесполезно, а впрочем
Чтобы не слышать зов сердца надо быть более наглым.
Мистика рваных ран на ладонях пугает
Когда вместо выхода видишь бетонную стену,
Застывшую в сумраке комнаты между июнем и маем
А надписи матом помогут понять, что ты здесь не первый.
Смешная и звонкая красота чужих солнц застывает
В двух шагах от любви и всего лишь в одном от потери
Люди думают, нет, уверены что все в жизни знают
Глядя чуду в глаза, дружно шепчут: Не верю.
Время легче воды, а еще отнимают сил слишком много
Игры в царя горы на пологом заплеванном склоне
У людей, кто зубами грызя себе вены, ищет дорогу
В другой мир через голос попов и лодку Харона.
Чтобы среди людей найти, кто согреть и помочь тебе сможет
Нужно (это как минимум) не брезговать рыться в помойке.
Жаль не все понимают... да и я, если честно, тоже
Что любовь, как стекло под ногами, всегда слишком тонкая.
Несколько слепых котят в мире зрячих голодных шакалов
При всем оптимизме мы здесь не продержимся долго
Оптимизма, как и улыбки, для способности выжить мало
Особенно, если в таком темпе заливать горе водкой.
Здесь так любят о чужую кровь точить зубы
Выясняя попутно, чье горло более прочное
Спорт, где кто-то мячик, кто-то шар для пинг-понга
А все вместе, даже под микроскопом, похожи на точки

[Диман]

Песня фотолюбителя

Музыка А. Городницкого «Я иду по Уругваю»


Я иду с фотоаппаратом, –
Всё вокруг ласкает глаз.
Кадров сделал я немало, –
Настроение просто класс!

Снимки будут загляденье,
Хоть на выставку, хоть в дом.
Знаю, есть на флешке место.
Запасная есть притом.

Я простой фотолюбитель.
В «профи» даже не стремлюсь.
Мне и здесь хватает места,
Если честно, – я учусь.

Я учусь быть интересным,
Подражать я не люблю.
И не будет пьянкам места, –
Пьяных рож я не терплю.

Надо, чтобы было резко,
Чтобы был и «шик-плезир».
И, к тому же, интересно;
Вместо глаз уже визир.

Я иду с фотоаппаратом, –
Всё вокруг ласкает глаз.
Кадров сделал я немало,
Настроение просто класс!


Прошу простить, если поставил знаки препинания неправильно.

[Хемуль]

С определенного времени эта дорога - одна сплошная запарка,
А может, чтобы не думать, сколько частей от нас время съело
Декораций неоновый блеск позволит не замечать зоопарка
По крайней мере до тех пор, пока не поймешь, что тебе надоело
Жить в маленькой, даже не позолоченной клетке,
Как попугай, царапающий лапами жердочку
Кроме нескольких штампов, которые в меня вбили
Я, как и он, не в силах сказать что-то стоящее

За собой стирая следы,
Привычно скрываю улыбкой мысли
В мире, где привкус протухшей воды
Наиболее явное подверждение жизни

Нас приучили истории жрать из приборов, образующих телесети
И от передоза двадцать пятыми кадрами вряд ли вылечат лекари
Когда понимаешь это, становишься чем-то похож на медведя,
Только рычать в этом вольере кроме себя больше не на кого.
Толпа жаждет хлеба и зрелищ, и второй пункт приоритетен
Смс викторины - гладиаторский бой 21 века
А проблема отсутствия хлеба не значит голодной смерти
Человек не собака - закусит другим человеком

За собой стирая следы,
Привычно скрываю улыбкой мысли
В мире, где привкус протухшей воды
Наиболее явное подверждение жизни

Абсурд дошел до того, что закат кажется фотошопом,
А ночь не более чем экономией электричества
И дело не в способности человека справляться с заскоком
Скорее в способности мозга порождать их в огромном количестве.
Считая до ста для того, чтобы победить ярость,
Рискуешь не успеть сказать "десять" - тебе в глотку вцепятся.
Жизнь - борьба за любовь, но выиграть можно только усталость
И внутренний мир, закрытый в одной из четырех камер сердца

За собой стирая следы,
Привычно скрываю улыбкой мысли
В мире, где привкус протухшей воды
Наиболее явное подверждение жизни

[Хемуль]

Искры августа,
Отблески осени
Самой малости
Хватит. Уносит
В глубь непокорности
В сердце беспечности
Вернуться к юности,
Не споря с вечностью
Мягкими лапами,
Скользкими душами
Из крана капали,
Превращаясь в лужи
Пачкаясь пылью
Жизни поверхности,
Пока не остыли
В рельефе местности
Зон отчуждения
В эре безмолвия
Отбросим сомнения -
Нам вызовут скорую
Диагноз, рецепт -
И душа в гипсе греется
В данный момент
Свободна от мельницы,
Превращающей особей
В муки килограммы
Давай же, одумайся
Пока мы еще гранулы
Пока есть опоры,
Пока виден фарватер
Даже рваные струны
Могут стать alma-mater
Научить без оглядки
Жить, мечтать, верить в чудо
Не играть с собой в прятки
И не стать куклой вуду.
Не сожрать чужой каши
Пополам с любви прахом
Хоть существовать страшно
И жить тоже не сахар.
Тем ярче на фоне
Яркой краскою скобок
Помощь тому кто звонит
В слабый колокол боли
Или кто-то беспечен,
Каждый час в жизнь влюбляясь
Этот день вечен -
всегда повторяется

[Хемуль]

Солнце, раскрась мое утро зеленым,
Сделай меня иголкой кедра,
Напиши свое имя на каждом метре
Дорог, по которым иду с пеленок
Чтоб улыбка была не просто дежурной,
Чтобы я мог дышать каждой клеточкой кожи,
Перестал чтобы город быть таким хмурым,
Я же знаю, тебе это вовсе не сложно.

Сделай мое сердце красным как в детстве,
Аккуратно водя по его стенкам кистью,
Размешав гуашь с соком осенних листьев,
Чтобы билось сильней процентов на двести
Заставляя работать в полную силу,
Делая сладким процессы дыхания,
Легкие, грязные от никотина
Чтобы чище стать ветра. В любом состоянии

Солнце, закрась мою зависть белым,
Заштрихуй двойным слоем по миллиметру,
Чтобы внутри себя видеть теплое лето
И не грызть свою жизнь, словно кусочек мела
Нарисуй мне на лбу смеющийся смайлик,
Нарисуй, а то я ведь сам не умею
Чтоб я понял, что солнце всегда слишком маленькое
Нарисуй и скажи, что я стал добрее

Нарисуй мою совесть оранжевым цветом
С нежно-ярким оттенком осеннего леса,
Дотянись своим лучиком до этого места
И укрой меня мантией вечного лета
В твоих силах меня сделать более честным
И открытым любому жизни моменту
Лучше пусть будет мир соленым, чем пресным
Просто сделай меня, как и ты, разноцветным

[Хемуль]

Недостаточно много знать,
Слишком мало уметь все на свете
И приходится в трубку молчать
Из которой в тебя солнце метит

Оцифрованный замкнутый мир,
Позитив на двумерных стенах
Улыбаясь, I will wait until
Бесконечность себе вскроет вены

Глупый математический знак,
Мы внутри двух колец восьмерки
Тишины едкий пепельных страх,
По улыбке и смеху ломки

Не проблема преодолеть,
Ты же знаешь - главное верить
В мир, где можно учиться лететь
И в ведущие в этот мир двери

Через синие штампы чернил,
Сквозь штрихкоды инертных "так надо"
Растопив ледяной серпантин
До периода полураспада

Сконденсировав свет в рукавах,
Нарисуем на небе узоры
Птиц и тысячи солнц в облаках
Оживляя светящимся взором

Жаль, порой не хватает слов
Или, знаешь, хватает постфактум
Яркий свет, а я без очков
Щурюсь.. хотя в общем не надо

Просто сложно дорогу узнать
Заблудившимся в городах детям,
Что тихонечко в трубки молчат
Из которых солнышко светит

[Dust]

Когда ты научишься не понимать красоту без горечи на зубах,
Когда в твоих грязных глазах останутся только зрачки и страх,
Когда кто-то подарит мир размером в 4 слова,

Ты снова будешь готова

Тушить свою душу в бутылке с Вод.ой,

Играть с кем хочешь, кого хочешь,
Только бы снова не стать собой;

Любить боль, превозносить боль и рваться в бой
За ночь, за жизнь, за «не с тобой»,

За ненависть, злость…
Снова и снова…
Война за 4 гребанных слова.

[deadPrincess]

Постой, не оставляй меня одну
Ведь этот мир опасен так и страшен.
Я долго без тебя не проживу,
Поверь, мне быть с тобою очень важно.

Быть может прыгну я с обрыва вниз.
И вот, на черных крыльях улетая
Вдруг вспомню, что перед полетом вниз
Хотела видеть я ворота рая.

Я - падший ангел, и лечу туда,
От куда крики, стоны раздаются.
И вопль: "спасите!" рвется из меня,
Быть может можно мне еще вернуться?

И черной тучей все заволокло.
Не слышу и не вижу ничего.
Но чувствую, что это где-то рядом,
Пожалуйста, пожалуйста, ненадо!

[Катёнка]

Утащила со стихиры
Не бывает бывших любимых!
Алина Александровна
Не бывает бывших любимых,
Не бывает бывших друзей.
Ты сама то хоть веришь, родимая,
В невозможность дурных новостей?

Я тебя от них сберегаю,
В самых тёмных прячу углах,
И пусть паук в паутину сплетает
К твоему сердцу привязанный страх.

Не бывает бывших любимых!
Не бывает, поверишь ли?
Они сейчас в путешествиях длинных
Или просто за хлебом ушли.

Скорее всего за насущным,
И что же, Бог в помощь в пути…
Ты не скули от желанья быть нужной,
Чтоб ненужной не стать, уходи!

Чтоб метнуться на зов малейший,
Не прослушай его. Молчи…
Не бывает, знаешь, любимых бывших,
Ты же им не вернула ключи…

[tatitam]

СОЛНЦЕ

Солнце разлито поровну,
Вернее, по справедливости,
Вернее, по стольку разлито,
Кто сколько способен взять:
В травинку и прутик — поменьше,
В большое дерево — больше,
В огромное дерево — много.
Спит, затаившись до времени:
смотришь, а не видать.
Голыми руками его можно потрогать,
Не боясь слепоты и ожога.
Солнце умеет работать. Солнце умеет спать.

Но в темные зимние ночи,
Когда не только что солнца —
Звезды не найдешь во Вселенной
И кажется, нет управы
На лютый холод и мрак,
Веселое летнее солнце выскакивает из полена
И поднимает немедленно
Трепещущий огненный флаг!

Солнце разлито поровну,
Вернее, по справедливости,
Вернее, по стольку разлито,
Кто сколько способен взять.
В одного человека — поменьше,
В другого — гораздо больше,
А в некоторых — очень много.
Спит, затаившись до времени. Можно руку
смело пожать
Этим людям,
Не надевая брезентовой рукавицы,
Не ощутив на ладони ожога
(Женщины их даже целуют,
В общем-то не обжигая губ).
А они прощаются с женщинами и уходят
своей дорогой.

Но в минуты,
Когда не только что солнца —
Звезды не найдешь вокруг,
Когда людям в потемках становится страшно
и зябко,
Вдруг появляется свет.
Вдруг разгорается пламя,
разгорается постепенно, но ярко.
Люди глядят, приближаются,
Сходятся, улыбаются,
Руке подавая руку,
Приветом встречая привет.

Солнце спрятано в каждом!
Надо лишь вовремя вспыхнуть,
Не боясь, что окажется мало
Вселенского в сердце огня.
Я видел, как от травинки
Загорелась соседняя ветка,
А от этой ветки — другая,
А потом принималось дерево,
А потом занималось зарево
И было светлее дня!
В тебе есть капелька солнца
(допустим, что ты травинка).
Отдай ее, вспыхни весело,
Дерево пламенем тронь.
Быть может, оно загорится
(хоть ты не увидишь этого,
Поскольку отдашь свою капельку,
Золотую свою огневинку).
Все умирает в мире. Все на земле сгорает.
Все превращается в пепел. Бессмертен
только огонь!
1960

Владимир Солоухин
Москва: Художественная литература, 1977.

[карлик]

Ах, если б у себя могли мы
Увидеть все, что ближним зримо,
Что видит взор идущих мимо
Со стороны, —
О, как бы стали мы терпимы
И как скромны!


Роберт Бернс, “Насекомому, которое поэт увидел на шляпе нарядной дамы во время церковной службы”

[tatitam]

Ни громкий чин, ни важный ранг,
Ни лондонский богатый банк
Блаженства не дают,
Ни многолистые тома,
Ни эти парки и дома,
Ни слава, ни уют.

Когда для счастья места нет,
Простора нет в груди,
Объехать можешь целый свет,
Но радости не жди.

Успехи,
Утехи
Не стоят ни гроша.
Ты прав иль нет, -
Пусть даст ответ
Тебе
твоя
душа.

Р.Б.

[tatitam]

Замшелый мрамор царственных могил
Исчезнет раньше этих веских слов,
В которых я твой образ сохранил.
К ним не пристанет пыль и грязь веков.

Пусть опрокинет статуи война,
Мятеж развеет каменщиков труд,
Но врезанные в память письмена
Бегущие столетья не сотрут.

Ни смерть не увлечет тебя на дно,
Ни темного забвения вражда.
Тебе с потомством дальним суждено,
Мир износив, увидеть день суда.

Итак, до пробуждения живи
В стихах, в сердцах, исполненных любви!

________

(Уильям Шекспир ,пер. с английского С. Маршака)

23 апреля – 444 года со дня рождения У. Ш. (1564–1616)

[Brskый]

столбики. фу.

[ЛАСКА]

Константин Ваншенкин

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Мир отрочества угловатого.
Полгода с лишним до войны,
Два наших парня из девятого
В девчонку были влюблены.

Любовь бывает не у всякого,
Но первая любовь - у всех.
И оба парня одинаково
Рассчитывали на успех.

Но тут запели трубы грозные,
Зовя сынов родной земли.
И встали мальчики серьезные,
И в первый бой они ушли.

Она ждала их, красна девица,
Ждала двоих, не одного.
А каждый верил и надеялся,
А каждый думал, что его.

И каждый ждал: душой согреть его
Уже готовится она.
Но вышла девушка за третьего,
Едва окончилась война.

Косицы светлые острижены,
И от былого - ни следа...
Ах, если бы ребята выжили,
Все б это было не беда.

[tatitam]

* * *
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
Ноябрь 1933


О.Мандельштам

Строфы века. Антология русской поэзии.

[tatitam]

28 мая – 131 год со дня рождения Максимилиана Александровича Волошина (1877–1932), русского поэта и художественного критика. «Своеобразный Санта-Клаус русской поэзии, стоявший особняком среди всевозможных литературных течений, – говорит о Волошине Евгений Евтушенко. – Его дом в Коктебеле, где теперь организован музей, был гостеприимно открыт для всех, во время гражданской войны в нем находили приют "и красный вождь, и белый офицер". Позиция Волошина тогда была нейтральной, но не равнодушной, ибо он осуждал и "красный", и "белый" террор. Его восприятие революции никогда не скатывалось до злобы, до мелочного нытья и ухода в пессимизм. Это восприятие было близко блоковской поэме "Двенадцать" с белоснежным видением над идущими сквозь пургу красногвардейцами».

Максимилиан Волошин

Как некий юноша, в скитаньях без возврата
Иду из края в край и от костра к костру...
Я в каждой девушке предчувствую сестру
И между юношей ищу напрасно брата.

Щемящей радостью душа моя объята;
Я верю в жизнь, и в сон, и в правду, и в игру,
И знаю, что приду к отцовскому шатру,
Где ждут меня мои и где я жил когда-то.

Бездомный долгий путь назначен мне судьбой...
Пускай другим он чужд... я не зову с собой –
Я странник и поэт, мечтатель и прохожий.

Любимое со мной. Минувшего не жаль.
А ты, что за плечом, – со мною тайно схожий, –
Несбыточной мечтой сильнее жги и жаль!

1913