ПересылкаВ РВК с повесткой парень пришел,
И по призыву солдатом ушел.Призывников собрали в холле дожидаться опоздавших. Зал заполнился пьяным гомоном, звуки продолжающейся пьянки мерно накатывались морским прибоем. Кто-то судорожно глотал из горла теплую водку, кто-то в углу с надрывом рыгал, захлебываясь в блевотине. Рядом потное и сопливое пускало слезу по загубленной молодости, смахивая рукавом стекающие по подбородку слюни. Мелькали нетрезвые рыла, в воздухе витал запах преющих тел, перебиваемый вонью алкогольного перегара.
Вокруг призрачными тенями шныряли работники военкомата. Процокало каблучками знакомое девичье лицо. Где я видел эту длинноносую? Картинки прошлого медленно всплывали в памяти, в глубине подсознания, как на проявляемой фотокарточке, смутно вырисовывался девичий образ. И тут как обухом по голове, яркой вспышкой озарило: ночь, мы на даче у дружка, молодые девки рядом. Одну из них зову Лера, она сидит на высокой табуретке, короткое платьишко сползает с коленок, открывая полные ноги. Водка и вино разгорячили ее, испарина обильно оросила кожу, длинный носик блестит в неярком электрическом свете. Дружок уволок пьяненькую Леру наверх в мансарду. Потом долго охал и ахал, хватаясь за голову: боялся – вдруг девка залетит. А теперь эта деваха гордо дефилирует вокруг, зазывно покачивая бедрами.
Узнала, подошла, разговорились. Нетрезвые призывники вокруг пускали слюну, с вожделением пялились на обнаженные ноги, старались заглянуть в глубокое декольте. Объявили построение с вещами. Попрощался с Леркой, шлепнул ее на прощание и пошел становиться в строй.
Перед нами выползло багровое лицо в погонах, осмотрело качающуюся шеренгу, перевело мутный взгляд на лежащее барахло.
- Достаем вещи и продукты и кладем перед собой для осмотра. Алкогольные напитки, ножи и колюще-режущие предметы кладем отдельно.
Ответственный с помощником щупали вещи. Полуторалитровым пластиковым бутылкам сворачивали головы, приоткрывая пробку: если слышалось шипение выходящего газа, бутылка проходила проверку. В противном случае емкость с влагой подлежала безвозмездной конфискации. На банках с консервами проверяли дату выработки. Просроченные банки забирали.
Закончив шмон, пересчитали толпу по принесенным документам и скомандовали погрузку. Толпа с гомоном повалила во двор военкомата. Возле дверей сиротливо притулился старый львовский автобус, которые годах в восьмидесятых бороздили междугородние линии. Несмотря на архаичную внешность и лохматый год выпуска, эти автобусы имели комфортабельные откидные кресла и хорошую систему вентиляции. Толпа разбрелась по местам, двигатель, судорожно проскрипев стартером, выбросил сизые клубы бензиновой гари, завыл-загудел, и самодвижущая колесница пустилась в путь. На выезде из ворот военкомата провожающие дружно махали нам вслед. Многие из нас еще нескоро свидятся родными людьми. А кто-то не вернется домой живым. Есть над чем задуматься.
Автобус, скрипя всеми сочленениями, повез наши души в первый круг армейского ада - на сборный пункт в город Железнодорожный. В дороге здоровый сон сморил молодые организмы: воздух в салоне постепенно заполнялся запахом перегара и мерным храпом. Две бессонные ночи подряд свалили меня с ног: откинув спинку кресла, я моментально оказался в цепких лапах Морфея.
Ближе к Москве народ, просыпаясь, начал уничтожать пронесенные запасы. Апельсины, накачанные спиртом, пластиковые бутылки с газированной водкой понемногу подняли настроение. Начали друг с другом знакомиться, пошел процесс образования совместных групп.
Автобус вкатился в распахнутые ворота и остановился на площадке перед трехэтажным зданием. Блин, а пересылка-то построена по типовому проекту обычной городской школы. В нашем городе шестая школа такая же, один в один. Входишь с плаца в центральный вход, прямо попадаешь в столовую. Налево, вместо школьного спортзала, располагается актовый зал с киноаппаратом. Направо - основная постройка, вместо школьной вешалки огромный холл. Двери, выходящие в холл, это двери анфилады комнат, где призывники проходят медкомиссию. Ну а классы на этажах превращены в импровизированные кубрики с деревянными топчанами для сна. В холле постоянно толпится бритоголовый народ, снуют люди в погонах.
На входе нас прошмонали прапор с сержантами. Бутылки проверяли не только на чих газом, но и на отсутствие алкогольного запаха. Всю домашнюю еду, бутерброды, кур, котлеты изымали. Оставили лишь домашние пирожки, консервы и конфеты с условием прикончить их тут же. Конфискованную снедь сержанты куда-то унесли.
Нам отвели один из кубриков на втором этаже. Бросили там свое барахло и отправились на прием пищи. Кормили в пересылке сносно: видно местным, служившим на обеспечении пункта, хватало для питания продуктового конфисканта, и еду не воровали. В меню был обычный общепитовский набор с упором на каши и супы.
А потом началась медкомиссия. Дули в прибор для определения объема легких, вешались на весах, прыгали выше члена, проверяли слух, зрение, координацию. Врачи издевались над нами как могли. Не знаю, чего там намеряли медики у пацанов, пребывающих в состоянии молодецкого похмелья, но ко мне моментально прицепились, что спирометр показал меньшее значение, чем по военкоматовским записям годичной давности.
- Куришь? – строго спросил военврач.
- Нет.
- Тогда не филонь, дуй как положено.
Набрав побольше воздуха, выдул к удовлетворению медиков в спирометре больше четырех литров.
Под конец осмотра вызвали к главе врачебной комиссии. В кабинете сидели майор и старлей со змеей и рюмкой на петлицах.
- Ну и герой, - майор поднял на меня изучающий взгляд. – Двадцать один, а уже с высшим. Четыре года учился, так?
- Не так. Просто с шести лет в школу пошел.
- Ну ладно. А вот в личном деле вписано: водитель, арматурщик, автослесарь, моторист- рулевой. И еще есть дипломы морского инженера и помощника судового механика. Когда все это успел?
- Сам не знаю, - я развел руками. – Права в школе получил, арматурщиком на заводе ЖБК в школьные каникулы работал, через год на ЖБКовской автобазе летом слесарем трудился. Год назад навигацию на пароходе откатал. А на морского инженера и на плавсостав механиком я в институте учился.
- Куда же тебя приписать-то, - майор вопросительно посмотрел на меня. – По всем святцам тебе во флот надо. Или в стройбат. Шоферы и арматурщики там нужны.
- На теплоходе где работал? – вклинился в разговор старлей.
И тут меня понесло. Я им долго рассказывал про свой пароход: и как на нем катал звезд эстрады, про Газманова и его пассию, бывшую жену Эдика Лимонова, про правительственные рейсы с заграничными руководителями, как Сосковца катали, про выезд с Ельциным – это президент России который, - как ручкался с Коржаковым. Как фильмы и клипы снимали на моем пароходе и стоящем рядом "Максиме Горьком" – бывшем пароходе Сталина, - и прочее, прочее.
- Хочешь остаться служить в Москве? – неожиданно спросил майор.
- Кто ж не хочет-то. А это не подколка? – ожидая подвоха спросил я.
- Оборзел совсем, офицеру не веришь?! – обозлился майор. – Я тебе дело говорю. Тем более с высшим можешь остаться в области. Год прослужишь рядом с домом. Предлагаю Москву: управление пожарной охраны города, рота обеспечения в двадцать человек числом.
- Согласен! – я выжидательно посмотрел на врача. – А что для этого надо?
- Да ничего, - улыбнулся майор. – Я все беру на себя. Не каждый день мне такие самородки попадаются.
Забегая наперед, скажу, что не уехал в обещанное место, хотя военврач сдержал слово: своими глазами видел в документах карандашом проставленный номер части, обслуживающей управление. Долго ждал вызова по трансляции для отправки в эту часть. Так и не дождался. Видимо там своих блатных хватило.
После ужина призывников собрали в актовом зале. Мордатый, в полковничьих погонах, нудно втирал на трибуне что-то патриотическое. Закончился день кинокартиной-месивом из разряда выпусков телепередачи «Служу Советскому Союзу».
В нашем кубрике поймали крысу. Прижали в углу. Вытрясли из карманов уворованное и начали бить. Жаль, что на шум прибежал дежурный по этажу и спас придурка от справедливой расправы.
Вечером выгнали на вечернюю поверку. Офицеры выполнили поименную перекличку и разогнали по кубрикам. Не успели присесть, как раздалась новая команда:
- Построение на плацу, бегом марш, вашу мать!
Они там совсем охренели, что ли? Решил заныкаться и не бежать на улицу. Со мной остались еще двое. К моему удивлению никто помещения не шерстил, выгоняя отказников. Мы через коридорное окошко решили поглядеть, куда погнали наших товарищей.
На плацу стояла нестройная шеренга. Перед ней болталось какое-то туловище в гражданской одежде и грязно ругалось. Ба-а, да оно же совсем пьяное. В слюни. Мотясь, как портянка на ветру, гражданский пытался выстроить толпу в две шеренги и куда-то ее увести. Народ молча выполнял команды. В армии, конечно, необходимо повиноваться приказам вышестоящих по званию. Но здесь, на пересылке, пресмыкаться перед какой-то тлей в цивильных тряпках? Да ну ее на хер!
На плац прибежал капитан с прапором и двумя солдатами и начал орать на гражданского.
- Халтурин, ёб твою мать! Гондон штопанный, я тебя завтра в Чечню рядовым к ебеням отправлю. Бегом на хуй с глаз моих, сука пьяная! – И прапору. – Урода на губу до утра, нехер ему сегодня дома ночевать.
Глядя, как пьяному крутят руки и волокут его по асфальту, капитан витиевато выматерился и, ссутулившись, пошел следом. Ну и дела. Тот в гражданке казался из пересыльной обслуги. Блатота: ночует дома, ходит не в военной форме. Блин, вот бы мне так служить!
Ночью парни доедали пьяные фрукты. Отказавшись от предложенного наспиртованного апельсина, моментально уснул.
Второй день запомнился утренней припашкой на рытье траншеи. Пришедший к нам лейтенант искал желающих прогуляться. Не видя рвения в наших глазах, он сам отобрал любителей свежего воздуха. В их число попал и я.
Привели нас за приземистое кирпичное здание, из которого доносилось басовитое гудения трансформаторов. От него к забору наметилась прокопанная канава. В ней лениво ковырялись лопатами два солдата. Видно было, что работа по ее углублении застопорилась в хитросплетении корней деревьев, спиленные стволы которых валялись вокруг.
Нас привлекли к высокоинтеллектуальному труду операторов ручных траншеекопателей. Поковырявшись тупой лопатой в плотном грунте и посмотрев, как соратники разломали об корни топор, обратился к курившему рядом лейтенанту:
- Нам нужен дрючок. Без него мы яму и за неделю не выроем.
Копари, прервав работу, прислушались к разговору.
- Дрю-ючок, – как бы смакуя это слово, протянул лейтенант. – А чё это за херня?
Ну я ему и объяснил вкратце, для наглядности приставив топор к лому. Лётеха тут же нарезал задачу своим бойцам, и через час свежесваренный дрючок был у нас в канаве. Мы же, пока шло изготовление инструмента, за будкой кайфовали в тени деревьев.
Шустрая вошка на ноготь попадает: мне, как инициатору идеи, лейтенант всучил дрючок в руки. Ага, подружили дурака и тяжеленную дуру.
- Не, - говорю, - эта ракета не полетит.
- Какая ракета?! – у летёхи от удивления округлились глаза.
С согласия лейтенанта реорганизовал технологический процесс копания. По-своему расставил дрючконосцев, отдав дрючок ближайшему бойцу, очертил фронт работ операторам лопат. Себе же я отвел почетную обязанность руками водителя. Видя, что дело пошло, летёха, оставив меня старшим импровизированной бригады гробокопателей, свинтил по своим неотложным командирским делам.
Без надзорных очей трудовой задор у парней угас, а бойцы попытались всучить мне лопату. Пришлось решительно бунт пресекать в зародыше, пообещав сдать возмутителей спокойствия на растерзание их командиру. Так, вяло ковыряясь, прокопали канаву от пня и до обеда.
Насытившись, удачно закосил от повторного выхода на свежий воздух, зашифровавшись до ужина в соседнем кубрике. Пусть лопата работает, она железная. В этот день покупатель за мной так и не приехал.
День третий ознаменовался выборами президента России. У всех призывников отобрали военные билеты, и мы чужими руками «добровольно» отдали голоса для выбора на второй срок правящего сейчас Ельцина. В столовой на сладкое давали кексы с изюмом.
День четвертый прошел буднично: подъем, мыльно-рыльные дела, завтрак и ожидание покупателей. Офицеры приводили вновь прибывших. Постоянно кого-то дергали с вещами. Удачно откосил от влажной уборки кубрика, свинтив якобы на медкомиссию. Посидел за трансформаторной будкой в тени деревьев. Пообедал. Потом валялся на лежаке, прислушиваясь к объявлениям по трансляции. Поужинал. Гонял гусей на топчане, ожидая отбой, народ в это время уничтожал алкогольные фрукты. И тут в кубрик ввалился летёха с папкой в руках.
- Все, кого назову, с вещами на выход. С сопровождающим отправитесь на место вашей дальнейшей службы.
Он зачитал список, назвав и мою фамилию. Жизнь начала раскручиваться по новой спирали. Впереди меня ждет неизведанное. Прощай пересылка, да здравствует армейская служба!
(С)перто отсюда
Последний раз редактировалось UAZtank Чт авг 12, 2010 21:46 pm, всего редактировалось 4 раз(а).
