Текст: «Газета.Ru».
Расследование трагедии в Беслане становится все более конфликтным и скандальным. Представители различных, причастных к нему структур делают противоречивые заявления и обвиняют друг друга в сокрытии истины.
Очевидно, что федеральная власть заинтересована в том, чтобы скорее закончить следствие и представить общественности картину, не отличающуюся в основных чертах от первоначальной, предложенной еще в день катастрофы версии.
Однако отработанная бюрократическая машина следствия с известным результатом дает сбои.
Отчасти из-за беспрецедентности трагедии, отчасти из-за принципиального несовпадения интересов различных ведомств и групп самой бюрократической системы.
По внешнему кругу бесланский процесс оборачивается чередой публичных скандалов. Разгорелась полемика между главой парламентской комиссии Северной Осетии по расследованию беланских событий Станиcлавом Кесаевым, обвинившим следствие в преднамеренном «замыливании» или даже уничтожении улик, и заместителем генпрокурора по Южному федеральному округу Николаем Шепелем, заявившим о нежелеании г-на Кесаева давать информацию следствию. Напомним, Кесаев утверждает, что следствие проигнорировало доказательства того, что военные обстреливали школу из огнеметов, что, предположительно, стало причиной пожара и обрушения крыши в спортзале, повлекших самые большие жертвы. Он также утверждает, что по школе стрелял танк. Наконец, Кесаев не исключает, что первый взрыв, спровоцировавший неконтролируемое развитие событий, стал следствием выстрела снайпера, убившего боевика, державшего ногу на педали взрывного устройства.
С другой стороны, прокурор Шепель публично не исключил возможность заведения уголовных дел против руководства МВД и ФСБ. Это беспрецедентная смелость для российского прокурора. В свою очередь, потерпевшие на процессе над Нурпаши Кулаевым, которого следствие считает единственным оставшимся в живых террористом, выражают решительное недоверие следствию и прокуратуре и говорят о возможности прощения террориста, если только он расскажет всю правду. К тому же они сообщили об угрозах своей жизни со стороны неизвестных людей, которые пытались вынудить их не давать показаний, противоречащих официальной версии следствия. Сам Кулаев отказывается от части своих показаний. Наконец, у нового президента Северной Осетии Таймураза Мамсурова среди заложников были двое детей. И уже поэтому ему крайне сложно игнорировать требование своих братьев и сестер по несчастью рассказать всю правду об обстоятельствах трагедии.
Таким образом на данном этапе в официальную версию прокуратуры не верит почти никто. И прокуратуре вряд ли удастся изменить это положение. Потому что политические риски объективного и полного расследования слишком велики.
Напомним, в бесланской катастрофе было несколько трагических обстоятельств. Для президента Путина принципиальным было не вступать ни в какие переговоры с террористами. Ни он, ни представители силовых структур не появлялись перед телекамерами. Не видели их и родственники заложников в Беслане. Кремлевские СМИ, прежде всего - телевидение, давало в эфир откровенную дезинформацию о ситуации в школе и вокруг нее, что лишь накаляло атмосферу в здании с детьми. Силовые структуры либо вовсе не имели никакого плана действий, либо имели какой-то неизвестный общественности план. Во всяком случае, они не контролировали периметр территории школы, а после начала стихийного штурма вступили в бой с применением тяжелых вооружений, нанеся значительный вред заложникам. Наконец, само неконтролируемое развитие событий началось вскоре после того, как президенты Дзасохов и Аушев согласились подключить к переговорам Руслана Масхадова и ситуация начала приобретать неприятный для московских политиков оборот.
Во всяком случае, никто никогда не объяснил, что намерены были делать российские власти в сложившейся ситуации, к чему готовились и кто брал на себя ответственность за ход операции.
С другой стороны, именно стихийное неконтролируемое развитие событий в школе в политическом смысле для высшего руководства страны и силовых структур выглядело наиболее предпочтительным вариантом, так как освобождало от ответственности за принятие тех или иных решений.
Вполне возможно, что события действительно развивались совершенно стихийно. Однако нежелание московскиой политической и силовой верхушки брать на себя никакой ответственности за случившееся, никакой ответственности за неспособность спасти людей, стремление всеми силами «отойти в тень» при расследовании обстоятельств катастрофы не позволит органам следствия и прокуратуры провести сколько-нибудь открытое и полное расследование, и будет заставлять их и дальше прятать улики, корректировать и не замечать показания свидетелей. А значит - оставит ситуацию открытой для любых версий. Такова плата за ложь.
29 ИЮНЯ 2005 15:48