Дмитровский Форум V2

[xxxx1]

Борис Смолкин: Смешное — это всегда правда

1 апреля — день, когда полагается хоть кого-то разыграть. И вообще веселиться. Во многих странах его называют Днем дураков. Существует мнение, что самые большие мастера розыгрышей и веселья — артисты. Один из тех, кто вполне подходит под это определение — Борис Смолкин, актер Театра музыкальной комедии, ведущий капустников, еще в советское время участник веселых телепередач, продолжающий эстафету на канале «СТО». Кроме того выяснилось, что Борис писал диссертацию о юморе, так что в этой области у него есть и научные наработки.

Дураки или больные?
— Насчет 1 апреля — у меня есть подозрение, что народ не сильно любит, когда его разыгрывают, — заявил Борис неожиданно мрачно.- Государство всю жизнь так изощряется, что наши розыгрыши — это детский лепет. Тот, кто разыгрывает — самоутверждается, те, кого — делают вид, что им нравится. А иногда даже и не делают. Чаще всего розыгрыши и рядом не стоят с настоящим юмором. Сам я шутить по заказу, к дате не люблю. 1 апреля в этом смысле для меня ничем не отличается от 31 марта.

Ну а что касается Дня дурака, то это, конечно, праздник страны. Дураки должны быть, на их фоне ярче выделяются умные люди.

— Не могу не спросить, как вы переносите юмор, оккупировавший наше ТВ?

— Нового ничего не скажу. Вот последняя шутка Степаненко и Петросяна: «А ты пробовала брать инициативу в свои руки?» — «Пробовала». — «Ну и как?» — «Он сказал, что ему щекотно». Это идет по телевидению! Кстати, они недавно получили «Серебряную галошу» в номинации с бесконечно остроумным названием: «За юмор, несовместимый с жизнью». Один московский врач исследовал юмор пограничных состояний, вплоть до бреда, и пришел к выводу, что по качеству юмора можно определять некоторые зачатки заболеваний. Так, юмор «ниже пояса» присущ людям с воспалением лобных долей мозга. Я им сочувствую.

— Ощущение, что болезнь заразная.

— Надеюсь, что она не передается «эфирно-капельным путем», хотя зомбирование зрителей, конечно, идет. …У Николая Павловича Акимова была замечательная классификация: «В каждом театре есть категория артистов, не предназначенных для публичного обозрения». Так и в любой среде, поэтому я даже рад, что большинство «юмористов» собралось в двух местах — в «Аншлаге» и у Петросяна.

— Если, включив телевизор, попадаете на эти передачи?..

— Выключаю сразу, хотя иногда могу смотреть из спортивного интереса: кого еще купили? И с огорчением вижу, что купили талантливых. Вы наивно интересуетесь, откуда такие «бабки»? Думаю, что это не просто «бабки», а «круговорот бабок в природе». Ну а в это время «мы его теряем». Я имею в виду юмор.

Выбили табуретку?
— На «Культуре» показывают старую, достойную передачу «Вокруг смеха», но я поймала себя на том, что «Аншлаг» бросил тень даже на «старых добрых юмористов», я теперь ко всем отношусь с недоверием. И все-таки был уровень, почему он так катастрофически упал?

— Да нет у меня прямых ответов! Наверное, имеет значение, что «старые добрые юмористы», тот же Александр Иванов, были людьми культурными, воспитанными на великой русской литературе. Важно, чтобы и у публики «предварительные знания» имелись. Раньше, если среди зрителей кто-то не понял шутки, было стыдно, народ тянулся. А теперь куда расти, все понятно, все ниже пояса. «Аншлаг» по-лакейски обслуживает «народ».

В юморе важен вкус, но что же делать, если его нет. При этом я вам скажу крамольную вещь: Степаненко — одаренная артистка.

И еще к месту будет вспомнить изречение Виктора Астафьева: «Некому доглядеть стало! Нет в искусстве фигур, в присутствии которых было бы стыдно портить воздух». Все оправдывают деньгами, но не все деньгами определяется.

— Вы согласны, что сатиру победила свобода?

— Понятно, что когда все стало можно, выбили табуретку из-под сатириков. Эзопов язык требовал большей витиеватости, игры ума. Но теперь-то уж пора людям найти себя, встать на ноги. Юмор изменился? Нет. И человек за тысячи лет не изменился. Качество юмора зависит от человека, он высекается людьми.

На грани сострадания
— Что наука-то ваша о юморе говорит, есть надежда на возрождение?

— Не преувеличивайте мои научные изыскания, я диссертацию не защитил, ограничился авторефератом «Комический актер. Средства воспитания, возможности раскрытия». Пытался разобраться в природе комического на стыке психологии, медицины и опыта, накопленного театром. Доподлинно этого так никто и не знает, хотя наука идет вперед, что особенно заметно на фоне искусства. Но известно, что настоящий юмор, настоящее комическое находятся на грани сострадания. В этом их величие.

— А ведь у Жванецкого все лучшие вещи — с состраданием.

— Я вам больше скажу: если человек не способен сострадать, он не способен и к юмору. И еще юмор требует мужества и быстроты реакции, потому что если ты задумаешься, то, возможно, уже не пошутишь. Вот, не задумываясь, рассказываю анекдот: «14 февраля — день всех влюбленных, а 14 марта — день всех влюбленных в Путина».

Мой юмор — парировать
— Как юмор помогал вам в жизни?

— Начиная со школьных лет, если учесть, что я всегда был самым маленьким в классе, а дружил с девочками — членами сборной по баскетболу.

Когда захотел стать артистом, понимал, что и тут рост подкачал, ходил к служебному входу разных театров, чтобы незаметно меряться ростом с артистами. Единственный, кто меня утешал — Николай Николаевич Трофимов, я был выше. Когда поступал в театральный институт, без юмора мог бы вообще плохо кончить, потому что один из педагогов сформулировал очень серьезно: «Вам нечего делать в советском театре!» После института я показывался в БДТ, на роль Зурикелы в спектакле «Я, бабушка, Илико и Илларион», и Георгий Александрович Товстоногов мне сказал: «Ну, Зурикелу-то вы сыграете, а что с вами дальше делать, не знаю. Приходите лет через 20». Пришлось парировать: «Я-то приду…», на что мэтр засмеялся. В данном случае я хочу не себя выпятить, а подчеркнуть, что Товстоногов обладал великим чувством юмора.

Или вот в середине семидесятых мы с Тиличеевым вели телевизионное варьете. Сейчас такие передачи называются «ток-шоу». На эту тему удачно пошутил замечательный режиссер Вуди Аллен: «У нас в Лос-Анджелесе мусор не выбрасывают, его перерабатывают в ток-шоу». Наша передача спокойно существовала, пока не пришел журналист делать репортаж, записал одну из наших шуток и опубликовал. Не бог весть какая шутка, практически правда: «Говорят, если народ не кормить, он звереет». Газета с этой шуткой попалась на глаза референту первого секретаря обкома, и передачу закрыли. Я тогда узнал закон, что напечатанное слово страшнее сказанного. Но мы благополучно гнев пережили, стали делать другие нескучные передачи.

— Вы — душа компании?

— Я не балагур, даже мрачноват, меня утешает фраза любимого Фазиля Искандера: «Настоящий юмор — это когда человек дойдет до бездны пессимизма, поймет, что дальше ничего нет, и начнет возвращаться». До края неоднократно доходил…

Мне кажется, что мое амплуа в юморе — не забивать голы, а парировать. А так как мне говорят бог знает что, вот и слыву злым. Справедливо утверждают, что юмористы в жизни мрачные, потому что когда человек публично шутит, даже по дозировке нужна компенсация. А вообще в жизни я следую старой еврейской мудрости: «Плачь перед Богом, смейся перед людьми».