То есть вот пока мы устраивали Донбасс и насаждали скрепы, в США как грибы плодились новые медицинские компании, которые занимаются CRISPR. Их десятки: MilliporeSigma, Caribou Biosciences, НРЗБ и так далее.
"Потому что вдумайтесь, о чем идет речь. Ученые научились перебирать цепочку ДНК, как перебирают электрическую цепь в поисках короткого замыкания и ставят заплатку, и лекарство, которое использует генную терапию и лекарство, которое использует моноклональные антитела, они будут сейчас появляться постоянно, и они будут лечить не только редкие болезни, о которых большинство моих слушателей не слышали, но и болезни типа рака, который, к сожалению, значительному количеству людей придется пережить. Потому что то же самое генное редактирование, та же самая технология CRISPR.
Я не буду сейчас говорить о genomic profiling — это не просто, когда вам лечат рак, а сначала смотрят ваш ДНК-профиль и дают вам лекарство, когда видят специфические биом маркеры. То есть та же самая разница: ломиться в дверь или найти ключ к скважине замочной? То есть если раньше смотрели, какой орган поражен, то теперь смотрят, какой сломанный ген отвечает за болезнь. И понятно, лекарства, созданные с учетом genomic profiling очень дорогие, потому что действуют на 4% заболевших, зато дают 95% эффективности, а на других вообще не действуют, потому что не тот генетический профиль.
Опять же, какие российские компании производят подобные лекарства? Что у нас в России на этом фоне? Многочисленные фуфломицины: арбидол, кагоцил, клиническая эффективность которых, мягко говоря, не доказана, что не мешает им быть внесенными в список жизненно важных препаратов. То есть у них — моноклональные антитела, у нас — фуфломицины.
И вот на чем основаны все эти новые технологии, все эти новые компании? На огромном багаже, на научной культуре и на том, что они предлагают новую технологию для пациентов и зарабатывают на ней огромные деньги. На чем основываются наши фуфломицины? На том, что лекарство, которое еще не прошло двойное слепое рондомизированное испытание, включается в жизненно важный перечень, его закупает бюджет. То есть в одном случае конечный покупатель — больной, в другом — государство.
И, конечно, самая главная часть моего спича. Как государство будет реагировать на эту новую медицинскую реальность? Ну, конечно, у нас уже есть депутат Петр Толстой, который предложил вместо моноклональных антител лечиться корой дуба и боярышником и что вот все эти заморские штучки, они вредные. И у нас периодически возникают законы, чтобы запретить иностранные лекарства.
И проблема-то заключается в том, запретить эти иностранные лекарства можно, но реальность-то не запретишь. И человек, даже если он не знает слов НРЗБ, он просто видит, что там выздоравливают, а здесь болеют. То есть то, что сейчас происходит у нас, внутри России с этими иностранными лекарствами, это за гранью добра и зла."
Подробнее о достижениях современной медицины США где-то в середине записи Юлии Латыниной. Один укол и... здоров! Это не над вундервафлей мудрствовать с целью уничтожения человечества. Две большие разницы.
если б твоя родственница поработала там, то она б тапки не роняла, а протянула.
