Искусство на верхних этапах покидает границы здравого смысла, да и вообще выходит за пределы человеческого разума и становится иррациональным. Может быть, это истерика мозга, по инерции и ненароком залетевшего в сферы, куда ему путь был заказан? Куда ему пока еще рано, как и детям до 16 лет. Где он встретил такое, чему не обрадовался, с чем ему невозможно жить и от чего он хочет немедленно освободиться. Итак: психика — психует, рассудок — безмолствует, а из-под руки на бумажку или на терпеливый холст лезет такая чертовщина, что, не дай бог, кому ночью приснится!
У некоторых, правда с ослабленными сигнальными системами, такое случается и на нижних этапах — и даже в подвалах. В подвалах — в особенности. В подвалах собираются особенно склонные к искусству люди, склоняются они охотно и к помешательству, ибо искусство, как многим известно, — это добровольное помешательство. Пьянство тоже добровольное помешательство, и это тоже хорошо знают все. Вы спросите, как два помешательства помещаются в одном подвале и даже в одной художнической черепушке? Ведь всем известно, что художники пьют. Отвечаю — художники, вопреки распространенному мнению, не дураки, а очень сообразительные люди, особенно, когда соберутся втроем, вчетвером или более многочисленной группой. Тогда мозги их соединяются последовательно, умственное напряжение возрастает, и идеи рождаются пачками. Нужна только легкая закуска для поддержания тела, очень легкая — чтобы не загружать мозгов. Мозги должны свободно парить, а сами художники должны при этом пить и особо не париться.
Вино знает свое дело, ему не надо мешать. Хитрость тут только в пропорции: надо одно добровольное помешательство натравить на другое, но так, чтобы силы у них были приблизительно равны. Тогда разум надолго выключается, поглощенный смертельной борьбой, и голова становится пустой и чистой, как после евроремонта. Вот тогда наступает долгожданный и благодетельный мир в истощенной душе. Тогда душа поет, память говорит, сердце плачет и разрывается от любви и тоски. Тот, кто хоть раз испытал такие моменты, плюет на просветленного Будду, на райские яблочки и на мусульманских покладистых гурий, — то есть он плюет абсолютно на все! А вы говорите: борьба с пьянством. А вы кричите — болезнь! Зовите доктора, переливайте драгоценную бурную кровь. Прикручивайте бунтующего художника к постели! Дураки вы все! Или завистливые подонки. Вас самих нужно лечить от трезвости и идиотизма. Вам самим нужно, милые, напиться и почувствовать себя, хоть на время, свободными и счастливыми людьми. И я посмотрю , как вы там запоете… «Бухенвальдский набат». Других-то песен вы, наверное, не знаете.
Вот когда напоровшийся, то есть наборовшийся разум утомленно уснет, — вот тогда самое творчество и начинается. Знаете художника Гойю? Тот правильно говорил, что «сон разума рождает чудовищ». Свои страхолюдные «каприжусы» он творил во сне, по ночам и пивши. За то и всемирно прославлен. А вы говорите : пьянству — бой! Пьянство само по себе есть нескончаемый бой Руслана с Людмилой, тьфу ты, конечно же с головой! Только вот не помню с чьей. Наверное, со своей — с чьей же еще? С пушкинской что ли? У нас чуть-что — Пушкин! Подать сюда Тяпкина-Ляпкина! А они и ни сном, и ни духом. А у них ни в одном глазу. А враги все равно кричат: лечить паразитов от пьянства! Лыко да мочало… Идет бычок качается… Качается, между прочим, не от пьянства, потому и вздыхает на ходу: умная скотина, вот только подневольная… А если ее напоить? Ого-го! Сколько свободы и воли она выкажет! Поэтому никакой скотине жить не дают. Пить разрешается только человеку, потому что он высшее существо, так сказать, по образу и подобию. И потому он свою норму знает, а если и перебирает иногда, то от излишнего рвения и старания. Не осуждать же его за это. Так везде можно и инициативы лишить! У нас и так инициативников мало, некого к работе привлекать.
Валерий Щеколдин.
http://journal.liberty.su/columns/drunkenness/